— Посмотрите, пожалуйста, в меню, здесь написан состав этого блюда, взявшая инициативу в свои руки Марина уже несколько раз раскрывала перед двумя недовольными мужчинами кожаную папку меню, — а повара нашего ресторана ни на шаг не отступают от рецептуры блюд, которые у нас в меню значатся.
— Да, но это не то, — продолжали гнусить клиенты, осаженные-таки Марининым напором, — мы как-то ели такое блюдо, совершенно по-другому приготовленное.
— вы не допускаете, что именно там, где вы его ели, могли приготовить на свой вкус, то есть совсем иначе, чем в рецепте. — Придав лицу непроницаемое выражение, как и у Марины, вступила в разговор Карина, да ещё и интонацию в точности скопировала, тем самым совершенно сбив с толку собиравшихся капризничать посетителей.
И те сдались. Оставив минимум чаевых, они вскоре покинули ресторан, сестры лишь улыбнулись им на прощанье.
— Ишь-лебедишь, скоблянка им моя не понравилась, — раздувая ноздри, пробормотал повар Дима, когда Марина и Карина рассказали ему про капризных посетителей. — Пусть тогда кашу геркулесовую в кафе молочном себе заказывают. Нечего им, таким разборчивым, в приличном ресторане делать…
— Слушай, а по-моему, скоблянка эта — фигня какая-то? — Марина разглядывала то, что осталось после ушедших на тарелке.
— Да так себе, не пойми что, — честно ответил Дима.
Валентина Павловна громко засмеялась, заканчивая оформлять особо сложный и многоэтажный салат «Вавилонская башня».
— «Скоблянка» — слово-то какое стыдное… Просто гинекологическое какое-то слово. Да ещё «по-домашнему» — как будто подпольный аборт в домашних условиях. Придумают же, — пробормотала она, выдала Карине с Мариной — своим любимицам, по свежему помидору и отправилась курить в подсобку.
— Васька, подлец, лужу напрудил! — донесся до кухни её голос. — Ну вы посмотрите, какой нахал, лень на улицу было выбежать. Май на дворе, а ты лужи тут льешь!
— Пойдем его пнем как следует. Чтоб знал, где гадить, — спохватилась Марина, чтобы хоть как-то снять напряжение после недовольных клиентов.
Марина с нескрываемым удовольствием пнула разъевшегося кота с тонюсеньким, словно насмешка, хвостом.
— Эх, Васька, Васька, — стыдила отлетевшего к стене кота Валентина Павловна, — я тебя, подлеца, мясом кормлю, красной рыбкой… А ты мне чуть ли не в самую сумку. Да как же я теперь домой поеду, а, бандитская твоя морда?
Сумка её, и правда, теперь воняла кошатиной.
— Вот подлец, Шарикова на тебя нет… — присев на корточки, занудным голосом твердила Марина. — Хочешь, чтобы Андрей Константинович озверел и сам в Шарикова превратился? Хочешь, гадская морда, да?
Управляющий рестораном запрещал держать кота. Не то чтобы Андрей Константинович санэпидстанции боялся, просто считал, что предприятие общественного питания и домашние животные с их шерстью и вредными привычками несовместимы. Поэтому Ваську, как могли, прятали. А он, неблагодарный…
— Все, Валентина Павловна, больше не будем его кормить, — поднялась Марина. — Выкинем на улицу — и пусть бежит на все четыре стороны. Пусть лучше мышей ловит.
Васька, словно все понял, поднял вверх свою разъевшуюся морду и жалобно посмотрел на Валентину Павловну. И даже рот открыл и мявкнул тоненько.
— На жалость давит! Вот паразит! — восхищенно всплеснули руками и Марина, и Валентина Павловна. — Ну, ты смотри какой!
— Куда ж тебя такого умного выбрасывать, — потрепала Ваську по заплывшей жиром шее Валентина Павловна.
— Прощаем, ладно. Сейчас уборщицу позову, пусть затрет его лужу, сказала Марина.
Конечно же, Валера приехал поздно вечером к ресторану, даже зашел, и охранники услужливо отыскали ему Карину. Но ещё почти час Валера ждал, сидя в своей машине, прежде чем сестрам удалось покончить с работой и выйти.
— Едва только Карина увидела Валеру, ей стало хорошо и спокойно, словно все наладилось, встало на свои места. Она чуть было со всех ног не кинулась бежать бросаться ему на шею, однако застеснялась и присутствия посторонних людей, и того, что видит она Валеру всего второй раз в жизни.
— Марине на этот раз по дороге домой не хотелось особенно остроумничать, поддевать Валеру и смущать его. Она тихо сидела на заднем сиденье, думала о своем и не мешала скромной паре неспешно разговаривать.
— Руслан купил Марине мобильный телефон, уехал на несколько дней куда-то в Подмосковье и вот не позвонил ещё ни разу. Хотя телефон она не отключала и носила свою маленькую трубку, вопреки ресторанным правилам, всегда при себе.
— Неужели скучала по Руслану? Выходило, что да, и это Марине не нравилось. Она старалась беречь свои чувства, не расходовать понапрасну, не допускать к себе грусть и слабость. Ей нужно было копить силы: расслабляться сейчас не время.
— Давайте в парк, а, девчонки? — предложил вдруг Валера.
— Он, видимо, стеснялся приглашать одну только Карину, так как видел, что сестры, хоть и ссорились при нем, но были неразлучны.
— В парк… — ахнула Карина.
— Она очень любила детские карусели — паровозики, горки и особенно лодочки. Новомодные грандиозные аттракционы почему-то быстро наводили на неё скуку, но и на них бы Карина прокатилась сейчас с удовольствием.
— Марин, пойдем в парк? — оглянулась она на Марину, ища поддержки. Ведь сто лет не были!
Марина согласилась, тем более что завтрашний их выходной совпадал с выходным всех нормальных людей. Да и май выдался на редкость теплым и благостным.
Парк встретил их обилием ярко наряженных детей, чья деловитая суета возле взрослых, аттракционов и мест продажи еды не вызывала почему-то никакого умиления.
Марина и Карина прыгали по аллеям или падали вдруг на лавочку, соревнуясь, кто первый до неё добежит, смеялись, спорили, дурачились.
Валера не мог не умиляться на них, таких одинаковых, и вместе с тем разных — и в одежде, и в привычках. Макияж и одежда Марины демонстрировали её великолепие, хотя все, что было на ней, предназначалось не для парада, а для удобства. Карина, хотя на ней было то же самое, что и на Марине, выглядела словно маленький радостный малыш, которого хочется обязательно взять на руки.
Не обращая ни на кого внимания, сестры гонялись друг за другом, одновременно начинали смеяться одинаковым смехом, прыгали, тормошили Валеру. И он почувствовал, что попал в оазис детского рая. Теперь Марина, показавшаяся вначале надменной, деспотичной и взбалмошной, предстала перед Валерой в истинном своем обличье, и он совершенно расположился к ней, зная, что Марина в следующий раз будет скрывать под очередной маской.
Едва только они собрались прокатиться на американских горках, отстояли небольшую, но все же очередь, как у Марины зазвонил телефон. Она выскочила из толпы, недолго поговорила с кем-то, бросила телефон в сумочку и подошла к Карине с Валерой.