– Именно так. Это подтверждает нежелание Линдблома…
– Что об этом думает Уэбстер Фут? - спросил Рансибл. - Что, по его мнению, они затевают?
– После состоявшегося в понедельник разговора макетчик Верн Линдблом был все время поглощен работой; он ночевал или в Агентстве или на студии Айзенблада в Москве, у него не было времени отдохнуть в своем поместье.
Во- вторых, Адамс не загрузил на этой неделе свою речь в авторедактор.
Другими словами, до того, как он загрузит свою речь в авторедактор, он…
– И это все, - спросил Рансибл, - что вам удалось узнать? Это все?
– Нам известен еще один факт, относящийся к этому делу. На прошлой неделе Броз несколько раз покидал Женеву и на сверхскоростном аэромобиле летал в Агентство. И по крайней мере один раз, а может быть, и два он совещался с Адамсом, Линдбломом и, вероятно, еще одним или двумя участниками проекта - честно говоря, мы точно не знаем. Как я уже сказал, мистер Фут полагает, что этот "специальный проект" каким-то образом связан с вами. А как вам известно, мистер Фут полагается на свои, пусть и не ярко выраженные, но довольно полезные парапсихологические способности, на свой дар интуитивно предвидеть будущие события. В этом случае, однако, его видение довольно туманно. Но он подчеркивал одну мысль: сообщите Рансиблу, что он должен проявлять бдительность по отношению ко всему необычному, что произойдет в его организации. Даже если происшествие покажется вам довольно заурядным. И немедленно свяжитесь с Футом, до того как вы примете решение. Мистер Фут вполне серьезно, как экстрасенс, беспокоится о вашем благополучии.
Рансибл ехидно сказал:
– Я бы хотел, чтобы его беспокойство помогло ему раздобыть более обширную информацию.
Агент отнесся к его словам спокойно. Он вежливо сказал:
– Несомненно, того же желает и сам мистер Фут. - Он продолжал перебирать свои документы, стараясь ничего не упустить. - Ах, да. Еще одно. Факт интересный, хотя и не связанный прямо с темой нашего разговора.
Йенсенистка по имени Арлин Дэвидсон, лучшая рисовальщица Агентства, скоропостижно скончалась в конце недели от обширного инфаркта. Точнее, в субботу вечером.
– Пытались раздобыть для нее искусственное сердце?
– И не думали.
– Скотина, - сказал Рансибл, имея в виду Броза. Он ненавидел его всеми фибрами души.
– Нам известно, - продолжал агент, - что у нее было больное сердце, увеличенное с детства из-за ревматизма.
– Другими словами…
– Вероятно, ей дали жесткие сроки для исполнения заказа, и она переутомилась. Конечно, это только предположение. Но то, что Броз так часто летал в Нью-Йорк из Женевы, весьма странно, ведь ему за восемьдесят.
Этот "специальный проект"…
– Да, - согласился Рансибл, - наверное, это и в самом деле что-то важное. - Он несколько минут молчал, размышляя, а затем сказал: Разумеется, люди Броза глубоко проникли в мою организацию.
– Это так, и…
– Но я знаю, что вам не известно…
– Нам еще ни разу не удавалось раскрыть агентов Броза, проникших в вашу организацию. К сожалению.
Он и в самом деле выглядел огорченным, для организации Фута раскрыть агентов Броза, числящихся сотрудниками Рансибла, было бы крупным успехом.
– Меня беспокоит Юта, - пробормотал Рансибл.
– Не понял вас?
– У меня все готово, и я уже могу отдавать команду о начале работ бригадам железок и колонне самоходных землероек, базирующихся возле бывшего Святого Георгия.
Об этом и так все знали.
– Мистеру Футу это известно, но у него нет по этому поводу никаких рекомендаций. По крайней мере, мне он ничего не передавал.
Рансибл встал, пожал плечами и сказал:
– Я думаю, ждать дальше никакого смысла нет. По видеоканалу я отдам им приказ начать работы. И будем надеяться…
– Да, сэр.
– Для пятидесяти тысяч человек.
– Да, это будет большая стройка.
– Они будут жить там, где они и должны жить - под солнцем. А не в септических убежищах. Не как саламандры на дне пересохшего колодца.
Все еще перебирая документы и безуспешно пытаясь найти среди них что-нибудь полезное, агент Фута сказал:
– Я желаю вам удачи. Может быть, в следующий раз…
Но он не был уверен в том, что Рансибл получит еще один доклад. Этот весьма скудный сегодняшний доклад может оказаться последним, если Уэбстера Фута не подвели его экстрасенсорные способности.
А время показало, что не подвели.
Из искореженных; плохо сохранившихся развалин, стоявших тут некогда высотных зданий, четверо бородатых мужчин вышли навстречу Николасу Сент-Джеймсу.
– Как случилось, - спросил один из них, - что тебя не засекли железки?
Одежда незнакомцев вид имела довольно жалкий, но сами они выглядели здоровяками.
Чувствуя смертельную усталость, Николас посмотрел на них и уселся на обломок камня, тщетно пытаясь нащупать сигарету в кармане куртки - железки отобрали у него сигареты. Собравшись с силами, он сказал:
– Засекли. Двое. Когда я вышел на поверхность. Вероятно, они услышали вибрацию землеройки.
– Они хорошо слышат вибрацию, - сказал главный из незнакомцев. Любых машин. И радиосигналы. Если, например…
– Я разговаривал по радиотелефону, и они записали весь разговор.
– Почему же они тебя отпустили?
– Они были уничтожены, - объяснил Николас.
– Что, твои коллеги по убежищу вышли на поверхность и прикончили их?
Мы так и поступили. Нас было пятеро. И они схватили того, кто вышел первым. Они не собирались его убивать, они хотели утащить его в один из этих… ну как их… ну да, жилых комплексов Рансибла. В одну из этих тюрем. - Он внимательно смотрел на Николаса. - А мы напали на них сзади.
Но так случилось, что они убили первого из нас, а точнее, его убили, когда мы стали стрелять по железкам. Думаю, это была наша ошибка. - Он замолчал, потом сказал:
– Меня зовут Джек Блэр.
Один из бородачей спросил:
– А ты из какого убежища?
– Из "Том Микс".
– Оно здесь поблизости?
– Четыре часа ходьбы.
Николас замолчал. Да и собеседники не знали, что сказать, все ощущали неловкость и смотрели в землю.
Потом Николас сказал:
– Двое железок, схвативших меня, были уничтожены Талботом Йенси.