А пока Лантано пробирался по подвалу среди коек, обходил людей, их жалкие пожитки, здороваясь с одним, улыбаясь другому, Николас напряженно размышлял: "Господи, когда он только вошел, он выглядел стариком, покрытым морщинами и усохшим! А теперь, когда подошел ближе, кажется человеком среднего возраста; иллюзия преклонного возраста возникает из-за того, что он ходит на прямых ногах, не сгибая колен, словно боится упасть и разбиться, как хрупкая статуэтка".
Приблизившись к нему, Николас позвал:
– Мистер Лантано.
Человек, которого сопровождала свита железок, занявшихся теперь распаковкой свертков, чтобы распределить их содержимое, взглянул на Николаса с усталой мимолетной улыбкой, заменявшей приветствие.
Блэр потянул Николаса за рукав:
– Не занимай у него много времени, не забывай - он болен. Из-за ожогов. Он должен побыстрее возвратиться на виллу, чтобы прилечь. Темнокожему человеку Блэр сказал:
– Правда же, мистер Лантано?
Темнокожий пришелец кивнул, пристально глядя на Николаса.
– Да, мистер Блэр. Я болен. В противном случае я бы почаще приходил сюда.
Лантано отвернулся от них, чтобы удостовериться, что его железки распределяют свой груз как можно быстрее и ловчей. На Николаса он уже не смотрел.
– Он был истязуем и страдал, - сказал Николас.
Лантано снова повернулся и пристально посмотрел на него; его глаза, черные, глубоко посаженные, прожигали Николаса насквозь, словно Лантано накопил столько энергии, что она стала просто опасна и грозила испепелить его собственные органы зрения. Николас почувствовал страх.
– Так что же, мой друг… О чем вы меня просили? Вам нужна постель?
– Так точно, мистер Лантано, - нетерпеливо вмешался в разговор Блэр.
– Нам не хватает коек, мистер Лантано; нам нужен еще по крайней мере десяток, чтобы создать хотя бы маленький резерв, потому что каждый день появляется кто-нибудь, как вот, например, сегодня Ник Сент-Джеймс. С каждым днем все больше.
– Возможно, - сказал Лантано, - мираж постепенно рассеивается. То тут, то там допускаются ошибки. Слабый видеосигнал в виде помехи… Вы поэтому поднялись наверх, Ник?
– Нет, - сказал Николас, - мне нужна искусственная поджелудочная железа. У меня есть двадцать тысяч долларов.
Он протянул руку к лохмотьям, оставшимся от его куртки после встречи с железками. Но бумажник исчез. Он выпал, когда железки схватили его, или тогда, когда они тащили его, или когда он несколько часов добирался до Чейенна. Он мог потерять его когда угодно, а где именно, он и понятия не имел. Язык прилип у него к гортани, он даже не знал, что сказать и молча смотрел на Лантано.
Выдержав паузу, Лантано сказал:
– Я бы все равно не смог раздобыть ее вам.
В его тихом голосе Николас услышал сочувственные нотки. Но его глаза!
Они все еще пылали. Пламенем, которое свидетельствовало о чем-то почти сверхъестественном; казалось, оно ниспослано свыше и превосходит понимание обыкновенного человека как биологического существа. Николас даже не представлял, что могло бы являться источником этого пламени. Никогда прежде он не видел ничего подобного.
– Я же уже говорил тебе, - напомнил ему Блэр, - Броз присвоил…
Лантано вдруг сказал:
– Ваша цитата была не совсем точна. "И люди презрели и отвергли его". Вы имели в виду меня? - Он показал на свиту железок, которые уже закончили распределять припасы среди бывших подземных жителей. - У меня сорок железок, для начала совсем неплохо. Особенно если принять во внимание тот факт, что формально это всего лишь "горячая зона", а не поместье.
– Но цвет вашей кожи… - начал было Николас.
– Ради Бога! - прорычал сквозь зубы Блэр, оттаскивая Николаса подальше от Лантано. Затем тихо, но очень зло сказал Николасу на ухо:
– Ты что, хочешь обидеть его? Он и без тебя знает, что обожжен, сам подумай, он приходит к нам, и только благодаря ему мы умудряемся здесь выжить, а ты являешься сюда и…
– Вовсе не обожжен, - сказал Николас. Он индеец, сказал он про себя, чистокровный чероки, судя по форме носа. А он объясняет цвет своей кожи ожогами. Но почему? Интересно, существует ли какой-нибудь закон, который мог бы помешать ему… он не мог вспомнить юридический термин. Йенсенист.
Один из правящей касты, один из приближенных. Может быть, в эти сферы допускают только белых, как когда-то в старину, в те времена, когда существовали расовые предрассудки.
Лантано сказал:
– Мистер Сент-Джеймс, Ник, я сожалею, что у вас произошла сегодня столь неприятная встреча с моими слугами. Те двое железок были очень агрессивны.
Он говорил совершенно спокойно, слова Николаса его совершенно не смутили и не вывели из себя - он не принимал близко к сердцу цвет своей кожи, Блэр был совершенно не прав.
– Владельцы других поместий, - говорил Лантано, - граничащих с этой "горячей зоной", хотели бы присоединить ее к своим поместьям. Они посылают своих железок, чтобы те измеряли здесь уровень радиации при помощи счетчиков Гейгера. Они надеются, что радиация здесь очень высокая и прикончит меня, а участок снова станет ничейным. - Он грустно улыбнулся.
– Разве радиация здесь такая уж высокая? Что показывают их счетчики Гейгера?
– Ничего не показывают, потому что им не удается отсюда выбраться.
Мои металлические слуги уничтожают их, а какая здесь радиация - это мое дело. Но поэтому, Ник, мои железки опасны. Мне пришлось подобрать себе тех железок, которые принимали участие в войне. Мне были нужны их подготовка, знания и умение сражаться. Йенсенисты, - понимаете, о ком я говорю? высоко ценят новых, непоцарапанных, неповрежденных железок, которых штампуют внизу. Но мне приходится защищаться.
Он говорил чарующе мелодичным голосом, как бы напевая, выговаривая слова только до половины, и Николасу приходилось внимательно вслушиваться, чтобы понимать, что тот говорит. Ощущение такое, думал он, что Лантано становится все менее реальным и постепенно исчезает.
Когда он опять взглянул на своего темнокожего собеседника, то снова увидел на его лице морщины, свидетельствующие о возрасте. На этот раз Лантано показался ему старым знакомым, словно, старея, он превращался в кого-то другого.
– Ник, - тихо спросил Лантано, - так что вы сказали о моей коже?
Николас хранил молчание.
– Ну говорите же, - сказал Лантано.
– Вы… - Он пристально посмотрел на Лантано и снова увидел перед собой юношу, молодого подвижного человека, намного моложе его, Николаса.
Может быть, все дело в радиации, подумал Николас, она съедает его до мозга костей, она разрушает стенки клеток, он действительно болен - Блэр был прав.