— Все, что могли эльфы, так это растопить несколько колдунов мыльной водой с лимонным соком, — вздохнул Виллин. — А в том случае, если не удавалось подобраться так близко, чтобы окатить колдуна из ведра, или колдунов было слишком много, эльфы тут же давали знать Менданбару. А он являлся и принимался за колдунов сам, пока они не успели слишком навредить Лесу.
К сожалению, колдуны были хорошо подготовлены. На следующее утро замок окружило бесчисленное множество колдунов. Прежде чем кто-нибудь успел сообразить, что произошло, они выжгли огромный кусок Леса, и теперь уже эльфы не могли подкрасться к ним с ведрами мыльной воды незаметно.
Виллин печально оглядел слушателей и закончил:
— Именно тогда король Менданбар отослал нас. Я умолял разрешить мне остаться, но...
— Я понимаю, — тихо промолвила Симорен. — Ты сделал все, что мог.
— А что происходило снаружи после того, как ты покинул замок? — спросил Телемайн.
— Кое-что я видел. Колдуны расчистили пространство вокруг замка, окружив его кольцом выжженной земли, и большую часть дня занимались колдовством. Я спрятался неподалеку и все разглядел. Примерно в полдень выжженное кольцо само собой стало расширяться. К счастью, оно росло не очень быстро, и мы, все, кто затаился поблизости, успели отбежать. Потом примерно дюжина колдунов отправилась к подъемному мосту перед замком... И это все, что я могу рассказать. Стемнело и стало труднее наблюдать издалека.
— А среди колдунов, вошедших в замок, ты видел Земенара, Главного колдуна? — спросила Морвен.
Виллин кивнул. Морвен повернулась к драконше.
— Выходит, когда ты к вечеру добралась сюда, Земенар был в замке, а остальные колдуны усеяли выжженную пустошь?
— Верно, — подтвердила Казюль. — Я призвала драконов, и мы набросились на них утром. Четверо или пятеро колдунов выскочили из замка...
— Погоди, — вмешался Брандель, — но ведь он укрыт неприступным куполом!
— Это неподвижное зарево действительно замечательная работа! — восхищенно произнес Телемайн. — Никто, кроме колдунов, не может ни войти, ни выйти сквозь него. Даже драконы... ты же помнишь, Казюль?.. И лишь сами колдуны в состоянии убрать световой купол.
— Не совсем так, — заметила Морвен. — Меч Менданбара кое-чего стоит.
— М-мм-ммм-да... Симорен, мы можем как-то использовать меч?
— Мне это не дано, — печально ответила Симорен. — Менданбар говорил, что меч сам выбирает владельца. А им может быть лишь король Заколдованного Леса или его прямые потомки. Я — член семьи, и потому меч снисходит до того, чтобы даваться мне в руки. Да, я могу держать его, не обжигаясь волшебством, но волшебная сила меча мне не подвластна.
Проклятье! Вероятно, у него селективный модуль в центральном соединительном генераторе, а если он вплетен в сердцевину заклинания... — Голос Телемайна перешел в неясное бормотание.
Морвен насторожилась. Она вдруг вспомнила, что в тот раз, когда колдуны держали в плену Казюль, кошки... Мистер Беда словно бы прочитал ее мысли, потому что спрыгнул со спины драконши, подкатился к ведьме и стал тереться боком о ее ногу.
— Ну что? — промурлыкал он.
— Ты можешь проникнуть в замок сквозь защитный купол? — тихо спросила Морвен. Ей не хотелось до поры до времени обнадеживать Симорен.
— А почему бы и нет? — мяукнул Мистер Беда. — Джаспер проделывал это в прошлый раз. А он не ловчее меня в подобных делах.
Морвен не стала выяснять, в каких таких делах участвовали ее коты. Если это кошачьи дела, то Мистер Беда ни за что не расскажет, а только надуется, упрется, и тогда его долго придется увещевать и уговаривать.
— Я хочу, чтобы ты пробрался внутрь и выяснил, что случилось с Менданбаром.
Мистер Беда с интересом посмотрел на хозяйку и навострил ушки.
— Зама-анчиво, — промяукал он, стараясь казаться равнодушным. — Ну что ж, попробую, пожалуй.
— Кот, важно помахивая хвостом, медленно направился к замку. Морвен наблюдала за ним с затаенной улыбкой. Теперь, когда задета гордость кота и пробуждено врожденное кошачье любопытство, ни один колдун не сможет его остановить. Никто, кажется, не заметил беседы ведьмы с котом, и она как ни в чем не бывало снова включилась в разговор, поймав последние слова Амори:
— ...преуспели, когда пробрались внутрь.
Казюль хмыкнула:
— Вам повезло. Мы были не столь удачливы. — Она взглянула на Симорен. — Ты же знаешь, какая аллергия у нас на колдунов. А когда их целая толпа, такой чих нападает на драконов, что они просто слепнут от слез.
— Понимаю, — сочувственно покивала Симорен. — Спасибо вам обеим за помощь.
Казюль уловила в ее голосе печаль и безнадежность. Склонив рогатую голову почти до земли, драконша посмотрела прямо в глаза Симорен.
— Все будет хорошо, подружка... Если он не умер... Но коли Морвен уверена. — Казюль запиналась, как только что научившийся говорить столетний малыш дракончик. — Твой Менданбар жив. А значит, остается пустяк — вытащить его из замка.
— Но как ты собираешься это сделать? — вспылила Симорен. — Только меч может разрушить заклинание, проткнуть своим волшебством световой пузырь. Но лишь Менданбар может владеть этим мечом!
— Мы что-нибудь придумаем, — уверенно проговорила Казюль.
— А что вы собираетесь делать с ним? — спросил Брандель, кинув хмурый взгляд в сторону притихшего Вамиста.
— Если он вам больше не нужен, я подыщу кого-нибудь из моих драконов, кто с удовольствием съест его, — предложила Казюль. — Не всем достались на обед колдуны.
Вамист побелел, и оттого следы кошачьих когтей на его лысине стали багровыми.
— Вы не можете меня съесть! — взвизгнул коротышка.
— Почему? — усмехнулась Морвен. — Ты же всегда следил за тем, что правильно, а что нет. По Правилам, драконы обязаны съедать людей, согласен?
— Принцесс! — отчаянно замахал руками Вамист. — По Правилам, драконы должны есть принцесс, а не всех людей подряд!
Симорен нахмурилась:
— А принцессы, по-твоему, не люди? Даже самые глупые из них!
— Успокойтесь, — вмешалась Казюль. — Драконы не едят принцесс. И никогда не ели. Я не знаю, откуда пошел этот глупый слух.
— Вы ошибаетесь, мадам! — оживился Вамист. — Это не слух, а научная истина. Ратенмор Квиллен в своих «Наблюдениях за волшебными животными» совершенно ясно говорит, что...
— Твой Ратенмор Квиллен был настоящим идиотом, — рявкнула Казюль. — Как и ты, впрочем...
— Он глуп как осел, — мяукнула Фырк.
— Я не глупый, а голодный, — проворчал Бандит.
— Великий Ратенмор Квиллен — идиот? — Ярость Вамиста на мгновение затмила его страх. Он ткнул пальцем в Казюль и заверещал: — Да как ты смеешь говорить подобное о величайшем ученом последних двух столетий? Ты-то кто такая?