– Пожалуйста, позови этого лакея ко мне в библиотеку. А письмо для лорда Эштона оставь на столе в его кабинете.
– Хорошо, миледи. – Присев в реверансе, девушка удалилась.
– Идем, Пэнси. Нам нужно расспросить лакея. А на твой вопрос отвечу: да, боюсь, это очередное послание шантажиста.
– Вы не хотите, чтобы слуги знали о его угрозах?
– Думаю, сначала нужно обсудить это с его сиятельством. Возможно, он захочет сохранить все в тайне.
Ничего не ответив, Пэнси последовала за своей госпожой в библиотеку.
Вызванный ею лакей сообщил, что не знает, когда и как было доставлено послание. Оно лежало на столике в холле среди других писем, доставленных лакеями Лэнгли и Оулпена. Поблагодарив слугу, Айрис отпустила его.
Решив, что ее нервы скорее выдержат угрозы шантажиста, нежели обвинения матери, Айрис набрала в грудь побольше воздуха и открыла белый конверт.
На этот раз письмо оказалось гораздо короче предыдущего.
Леди Эштон!
Могу Вас уверить, Вам не придется долго наслаждаться Вашим титулом. Вы совершили серьезную ошибку, выйдя замуж за Святого. Столь суровый судья, как он, не потерпит позора, который неизбежно навлекут на его имя обстоятельства Вашего рождения. Ни один из Вас не заслуживает счастья, и Вам не суждено его обрести. Это я обещаю.
И снова без подписи.
Айрис уронила письмо на столик, возле которого сидела, и обхватила себя руками. Внезапно ей стало холодно. Боже, кто мог ненавидеть ее столь сильно? Этот человек готов был больно задеть Лукаса, лишь бы разрушить ее счастье. Но у нее не было врагов!
Хотя за последние четыре года несколько джентльменов пытались делать ей предложение, отец отказывал им. Но Айрис не могла себе представить, чтобы кто-то из них обиделся до такой степени, что начал мстить таким недостойным образом.
Но с другой стороны, если бы чувства кого-то из этих джентльменов оказались действительно сильны, возможно, Айрис и согласилась бы принять предложение. Один только герцог впал в ярость, когда Айрис отказала ему. Его гордость была уязвлена до такой степени, что он перестал общаться с ее родителями. Но почему он ждал целых четыре года, чтобы отомстить?
Именно об этом и сказала Айрис Лукасу, когда тот вошел в библиотеку спустя десять минут. Она так и не прочитала послание матери. Все ее мысли были заняты письмом шантажиста и его угрозами.
– Бессмыслица какая-то. С какой стати кому-то желать мне зла?
Лукас ободряюще погладил жену по щеке.
– Ты забыла, что автор письма считает и меня недостойным счастья. Он или она называет меня суровым судьей. А тут кроется что-то личное.
Прочитав письмо, Лукас с отвращением отшвырнул его в сторону.
– Не кажется ли тебе, что шантажист затаил обиду именно на меня? И выплескивает свою злобу на тебя, потому что ты моя жена.
Однако Айрис не согласилась с этим.
– Вероятно, что все как раз наоборот. Если шантажист хочет уязвить тебя, почему он присылает письма мне? Почему тебя обошел вниманием?
– Потому что он прекрасно сознает: я более чувствителен к твоей боли, нежели к своей. – Лукас взял со стола пахнущее лавандой письмо. – А это от кого?
– От матери. Если честно, никак не могу собраться с духом и прочитать его.
Снисходительно улыбнувшись, Лукас протянул жене письмо.
– Трусишка. Откладывая неприятный момент, ты лишь затягиваешь его ожидание. Смелее же!
Теперь читать письмо матери было не так страшно, как полчаса назад. Присутствие Лукаса придавало Айрис сил. Она разорвала конверт, быстро пробежала глазами по строчкам и не сдержала удивленного возгласа.
– Ты не поверишь! – Айрис подняла глаза на Лукаса. – Отец с матерью решили отправиться в длительное путешествие по континенту.
Лицо Лукаса, с беспокойством смотрящего на жену, разгладилось, он пожал плечами.
– Обычно представители высшего света отправляются в подобные путешествия после окончания войны. Удивительно, что твои родители не сделали этого раньше.
– Да, но они уезжают, чтобы избежать сплетен. Мама говорит, что вообще не знает, когда вернется в Англию. Они отплывают из Дувра послезавтра. Если я пожелаю попрощаться, то они ждут меня сегодня после обеда. Принять меня сегодня вечером или завтра они не смогут, так как будут заняты приготовлениями к отъезду. Но ведь уже вечереет, Лукас.
– В таком случае нам следует поторопиться и выехать немедленно. – Энтузиазма в голосе мужа Айрис не услышала, но отговаривать ее он не стал.
Лукас дал указания слугам и спустя двадцать минут вывел жену на крыльцо к ожидающему их экипажу. Несмотря на крайнее волнение, Айрис все же заметила, что не видела его раньше. Более того, на дверце очаровательного желтого экипажа отсутствовал герб Лукаса.
– Ты его купил, Лукас?
Граф передал жене поводья и, прежде чем ответить, подождал, пока она тронется с места.
– Да. Тебе нравится?
– Он чудесный. – Ярко-зеленые сиденья выгодно контрастировали с желтым фоном.
– Он твой.
Она не ослышалась?
– Мой?!
– Да. Свадебный подарок.
От неожиданности Айрис едва не выпустила из рук поводья, с трудом сосредоточив внимание на дороге, по которой навстречу им медленно двигалась повозка, запряженная пони.
– Но, Лукас, я думала, тебе не нравится, что я правлю лошадьми…
Он не возражал, когда Тея обучала ее, но Айрис подозревала, что Лукаса придется долго упрашивать, прежде чем он допустит мысль о том, чтобы купить ей собственный экипаж.
– Ты прекрасно управляешься с поводьями, и когда эпопея с шантажом закончится, тебе захочется разумной свободы и независимости в средствах передвижения.
Безграничное доверие мужа ошеломило Айрис.
К удивлению Айрис, оба ее родителя находились в гостиной, когда дворецкий доложил о приезде леди и лорда Эштон. Отец просматривал газеты, а мать склонилась над рукоделием. Все выглядело, как четыре года назад, когда Айрис остановилась в дверях этой самой гостиной, готовясь к решительному разговору с родителями, который был чем-то сродни шантажу. Лукас пожал руку жены, и Айрис перевела дыхание.
– Мама, папа, я приехала пожелать вам счастливого пути. – Мать оторвалась от рукоделия и подняла на дочь свои красивые карие глаза, в которых читалось осуждение.
– Остается надеяться, что наше путешествие не превратится в пожизненное изгнание.
Отец даже не поднял глаз от газет.
Лукас подвел жену к небольшому дивану и, усадив ее, занял место подле нее. На этот раз его собственническое поведение не смутило Айрис. Тепло, исходящее от тела мужа, окутывало ее, словно броня. Оно вселяло в нее уверенность, и Айрис теперь не боялась предстоящего разговора с родителями.