Она остановилась у трапа. Саймон пошел ей навстречу, и она ждала его, словно парализованная его взглядом.
Подойдя к ней, он протянул руки и взял ее лицо в ладони.
— Ты прекрасна.
Два слова, значащих так много.
Он опустил голову и поцеловал ее нежно, почти благоговейно.
— Теперь я жалею, что согласился ужинать вместе с остальными.
Ее руки сами собой поднялись и легли ему на грудь. Она чувствовала жар его тела сквозь тонкую ткань рубашки. На нем были черные брюки, а полосы он завязал в хвост.
— Ты и сам замечательно выглядишь. Я не думала, что когда-нибудь увижу тебя в чем-то, кроме джинсов.
— В данный момент я хочу увидеть тебя без этого платья. Она склонила голову набок, флиртуя, чего никогда раньше не делала:
— Оно тебе не нравится?
Он рассмеялся:
— Оно дьявольски сексуально, Iно слишком настойчиво побуждает меня узнать, что под ним.
— Почти ничего.
Он закрыл глаза и откинул голову назад.
— Я не доживу до конца ужина. — Потом он снова посмотрел на нее, его лицо было воплощением мужского разочарования. — Что входит в «почти ничего»? Я должен знать, чтобы в ближайшие несколько часов изводить себя тем, чего не могу получить.
— Знаешь те чулки, что я люблю носить?
Его взгляд скользнул вниз по ее телу к ногам в черном шелке и кивнул.
— Это все.
Он вскинул голову:
— Только ты и пара чулок?
— Да. — Она заворожено смотрела, как над его верхней губой проступили капельки пота.
— Малышка, я не смогу выдержать это. — Он действительно говорил как умирающий.
Она приблизилась так, что его запах и тепло окружили ее.
— Конечно, выдержишь.
Он судорожно сглотнул и провел пальцем по краю выреза между ее грудей.
— Это красиво.
Она затрепетала.
— Мне нравятся бабочки.
— Мне тоже, но я никогда не видел такой прекрасной. — Его палец остановился прямо на открытой впадинке между ее грудей. — Я хочу вкусить тебя тут больше, чем хочу сделать следующий вдох.
Ее дыхание стало прерывистым, она прижалась грудью к его руке.
— Не думаю, что тебе стоит это делать на виду у всех. Его палец опустился ниже, туда, где груди сходились вместе, стягиваемые покроем платья.
— Они ушли внутрь.
— Разве? — Как он заметил? Она помнила только то, что они были рядом.
— Да.
— Кто-то еще может увидеть. — Она так старалась сохранить рассудок. Но он ничем не помогал ей.
Он посмотрел вниз на твердые бугорки, проступившие через тонкую ткань лифа.
— Я хочу прильнуть к ним ртом и целовать прямо сквозь платье.
Аманда задрожала, колени ослабели, и она почувствовала влагу между ног.
— Прекрати. Скоро я уже не смогу сесть.
— А я уже не могу ходить.
Она посмотрела вниз и почувствовала, как внутри все тает от явного доказательства, как она влияет на Саймона.
— О, Саймон.
— Не произноси мое имя так.
Она вскинула голову и посмотрела на него, немного задетая резкостью его тона.
— Почему?
— Потому что от этого я хочу раздеть тебя и взять прямо здесь, на трапе.
— Не очень хорошая идея, брат. В Порт-Малкуин тебя могут арестовать за такие штучки. По-моему, это называется «появление в общественном месте в непристойном виде».
Она выглянула из-за плеча Саймона — там стоял Эрик и явно невероятно забавлялся. Она почувствовала, что краснеет, и взглянула на Саймона, ожидая увидеть такую же пылающую краску на его скулах.
— Джейкоб отказывается подавать закуски, пока вы не I придете. Элейн голодна, а беременные женщины становятся раздражительными, когда проголодаются. Они с Джейкобом скоро дойдут до рукопашной.
— Лучше пойдем спасем Элейн, — сказала Аманда, слабо улыбаясь Саймону.
Эрик усмехнулся:
— Думаю, Джейкоб в большей опасности, кроме того, наш гость ждет, чтобы поздороваться с Амандой.
При этих словах Саймон внезапно напрягся и бросил на кузена испепеляющий взгляд. Что-то определенно было не так. Может, они с Эриком поссорились из-за слияния, пока женщины ездили в «Шингаар»? Она легко могла представить, что Саймон воспользовался отсутствием Элейн, чтобы развернуть с Эриком настоящую битву из-за предложения «Икстант». Чувства Элейн Саймон щадил. Он ясно дал это понять еще во время их первой встречи в офисе Эрика и потом, когда Элейн и Эрик приезжали на остров ужинать.
Ей ужасно хотелось знать, было это потому, что естественный инстинкт защитника распространялся на нее, как на члена его семьи, или ему все еще небезразлична женщина, на которой он когда-то хотел жениться.
Ее раздумья прервались, когда Саймон собственническим жестом обнял ее за талию и стал вместе с ней подниматься по трапу.
Эрик заметил это и улыбнулся Саймону, а потом подмигнул ей.
Что же тут происходит?
Саймон едва сдерживался, чтобы не сорвать с себя рубашку и не накрыть ею Аманду, прежде чем она войдет в салон. Ожидавший их гость казался слишком обаятельным, чтобы быть реальным, но его калифорнийский имидж был неоспорим. Многие женщины посчитали бы его неотразимым.
Аманда когда-то была за ним замужем.
Должно быть, ее привлекли одновременно внешний вид и тщательно отрепетированный шарм. По словам Джиллиан, она даже осталась замужем за ним после его первой измены. Неужели она так сильно любила его?
Он причинил ей боль, но женщины не всегда перестают любить мужчин, которые делают им больно, хотя у них и вырабатывается эмоциональная выносливость для развода. И сейчас она выглядела сексуальнее, чем, наверное, когда-либо в жизни. Ланс Роджерс должен быть поражен в самое либидо тем, от чего отказался.
Саймон наблюдал за ним, когда они вошли в салон.
Ланс первый заметил Аманду, его глаза расширились от увиденного, самоуверенная улыбка заиграла на губах.
— Здравствуй, Аманда.
Словно окаменев, она остановилась у порога.
— Ланс?
В ее голосе Саймон не услышал ничего, кроме шока. Ни радости, ни отвращения, только шок.
Улыбка Ланса стала шире.
— Да, это я. Удивлена, дорогая?
Саймон почувствовал, как и его собственное тело напряглось от этого проявления нежности. Проклятие, ни один мужчина не имеет права называть ее дорогой, кроме него!