Book.

Волкодав сразу вспомнил страшный Людоедов подвал и тайную дверь, за которой чуть не остались гнить его кости.

– Учёные расходятся во мнениях, – несколько воодушевившись, продолжал Эврих, – что именно определяет судьбу человека, подошедшего ко Вратам. Большинство утверждает, что ширину, так сказать, щели следует признать для всех одинаковой. Но некоторые настаивают на том, будто Боги Небесной Горы всякий раз творят особенный суд…

…И вот тут-то Волкодав наконец постиг смысл предупреждения, что ниспослала ему тогда весной Хозяйка Судеб. Есть двери и Двери, понял венн. Да. Вот теперь его земной путь поистине завершался.

Место на свете, где можно выстроить дом, и мужчина, уходя из него, не станет бояться, что в его отсутствие дом ограбят и спалят враги. Где красивая девушка, встретив в лесу незнакомого мужчину, безо всякого страха говорит ему «здравствуй». Где цветут яблони и зреет малина, где шумит вековой бор, а ледяные ручьи с хрустальным звоном сбегают со скал…

И что за беда, если я этого никогда не увижу. Теперь я хоть знаю, что такое место ЕСТЬ. Есть страна, о которой издавна слагает легенды мой народ. И её в самом деле могут достичь мудрые и справедливые. А раз так, то не жалко и помереть на пороге этой страны…

Волкодав подъехал к Тилорну и спросил его:

– Чего добивался от тебя Людоед?

Учёный, не ожидавший вопроса, промедлил на полмгновения дольше, чем следовало. Волкодав увидел в его глазах сомнение – стоит ли, мол, говорить. Венн хлопнул Тилорнова коня ладонью по крупу, проворчав:

– Обойдусь я и без твоих тайн.

– Я… – пристыженно начал Тилорн.

Волкодав перебил:

– Я сказал, обойдусь!

Ещё накануне он, пожалуй, крепко обиделся бы на Тилорна. Другое дело, накануне он не стал бы и спрашивать. Теперь он никакой обиды не почувствовал. Просто окончательно выяснил, что в этой Двери не было скрытого механизма, который стоило бы ради него запустить. Потому что Тилорн, как и Эврих, считал его недостойным. И был прав, наверное. А впрочем, даже и это никакого значения уже не имело.

Между тем Мыш, вновь устроившийся поспать у него под меховым плащом, насторожился, вспорхнул, метнулся назад, в сторону города, потом вернулся, повис над головой у Серка и завизжал, трепеща в воздухе крыльями. Волкодав прислушался и спустя некоторое время услышал то же, что и чуткий зверёк. Там, далеко, лаяли собаки, пущенные по их следу. След был отчётливо виден, ничего выискивать не приходилось; просто кто-то хотел, чтобы свора остановила беглецов, а получится, так и вываляла в снегу. Чтобы не надо было спешить, гоняясь за дичью.

Варох снова потянулся к ножу…

– Мы прогоним собак! – подала голос Ниилит. – И лошадей!

– Собаками, – непререкаемо заявил Волкодав, – займусь я. Скачите, я догоню.

Они топтались на месте, слушая перекличку быстро приближавшейся своры.

– Сказал, скачите! – рявкнул Волкодав. И так это у него получилось, что кони прижали уши и порскнули с места. Молодой пёс задержался было, заглядывая венну в глаза. Но тоже ощутил приказ Вожака и со всех ног помчался следом за лошадьми.

Слушая свирепое, с подвывом, гавканье, Серко волновался и танцевал. Каменная уверенность седока всё же заставила его постепенно успокоиться.

Волкодав спешился и стал ждать.

Довольно скоро он различил на мглистой равнине с десяток ярких двойных огоньков. Ночная темнота была прозрачна для его глаз, и он увидел за каждой парой огоньков плотную тень. Они подскакивали вразнобой, словно поплавки на волнах, и стремительно приближались. Поджарые, легконогие, страшные сольвеннские волкодавы. Они вряд ли уступали веннским свирепостью и быстротой, только были гораздо брехливей. Они и теперь заливались кровожадным бешеным лаем. Лютые твари, которым было всё равно кого рвать. Думать они не умели. За них обо всём подумали люди.

Волкодав ждал, стоя молча и неподвижно.

Псы наконец увидели его, и лай слился в какое-то надсадное стенание. Они готовы были выскочить из шкуры, только чтобы подоспеть к нему поскорее. Каждый рвался первым взлететь к его горлу. Горящие глаза, облитые пеной клыки…

Но потом…

Их носы обоняли впереди ЧЕЛОВЕКА. А при нём – испуганного коня и летучего маленького зверька, сидевшего у человека на голове. Их глаза уверенно сообщали им о том же. Но вот рассудки… куцые рассудки ищеек упрямо видели впереди ВЕЛИКОГО ВОЖАКА. Неповиновение которому стало бы поистине несмываемым срамом для всего пёсьего рода.

Свора начала в нерешительности замедлять бег. Потом вовсе остановилась. Собаки не понимали, как быть. На человека, даже вооружённого, они кинулись бы без раздумий. Но Тот, что стоял теперь перед ними, каким-то непостижимым образом был ещё и Псом. И в Его присутствии хотелось скулить и ползать на брюхе.

«Кошачье отродье! – хлестнул стаю разящий гнев Вожака. – Шелудивые облезлые шавки! Да как осмелились?..»

Конечно, Волкодав сказал им это без слов. Собаки услышали только оскорбительный рык, низкий, жуткий, зловещий. И безошибочно почувствовали за ним страшную силу.

Все сомнения кончились! Предводитель стаи, здоровенный чёрный кобель с разорванными в драках ушами, припал на снег и униженно подполз к Волкодаву на брюхе. Он чувствовал себя ничтожным щенком, готовым обмочиться от ужаса.

Нагнувшись, венн взял его за шкирку, приподнял над землёй и хорошенько встряхнул. Кобель засучил лапами, тонко и жалобно моля о пощаде. Оттрепать его таким образом было под силу разве высшему существу.

С этого момента свора была окончательно готова делать всё, что ни прикажет ей Великий Вожак. Захоти Волкодав, он, наверное, мог бы бросить псов даже против преследователей. Но он не захотел. Для собак это было бы крушением мира не меньшим, чем посягательство на Вожака. Волкодав не стал обрекать на это четвероногую родню. Это было бы слишком жестоко. Люди между собой не поладили, людям и разбираться.

Когда к месту их встречи добралась погоня, сольвенны так и не поняли, куда запропастились собаки. На снегу не было крови, не было похоже, чтобы здесь шла борьба. Иные из Лучезаровичей на всякий случай схватились за обереги: если верить следам, получалось, что человек и собаки стояли друг против друга и… разговаривали. Потом человек как ни в чём не бывало сел на лошадь и поехал дальше, а свора, бросив погоню, устремилась в другую сторону. В ближний лес – и одним Богам ведомо, куда дальше.

– Это Тилорн! – зарычал Канаон, возглавлявший погоню. – Давно пора было спалить колдуна!

– Спалим, – кивнул Плишка. – А над ведьмой сперва как следует позабавимся.