Она мгновенно все вспомнила: телефонный звонок от Немезиды посреди ночи. Секс с Джошуа. Ощущение того, что она одновременно что-то потеряла и что-то приобрела.
Ее тело задрожало от воспоминаний о наслаждении, хотя проснуться рядом с Джошуа было очень приятно.
– Доброе утро, Лиз, – прошептал он ей на ухо. Она решила сохранить эту радость – проснуться рядом с Джошуа глубоко в сердце.
– Как ты почувствовал, что я проснулась? – Лиз ни разу даже не пошевелилась.
– Ты дышишь как женщина, которая проснулась от воспоминаний о том, что делала с мужчиной прошлой ночью.
Сердце Лиз едва не выпрыгнуло из груди.
– Так оно и было.
Этот хриплый голос, чувственный и сексуальный, оказывается, принадлежал ей! Невероятно! Никогда раньше она не говорила голосом настоящей богини любви! И ей нравилось это ее новое качество. Ей нравилось то, что она могла разделить с Джошуа его первобытную страсть. С другим мужчиной она бы стеснялась своих желаний, но с Джошуа все вышло по-другому. Другой мужчина просто не сумел бы вызвать в ней такую реакцию. Джошуа один такой.
– Прошлая ночь была волшебной.
Джошуа подвинулся, чтобы Лиз могла лечь на спину, и, опершись на локоть, посмотрел на нее.
– Да.
В его карих глазах зажглось какое-то непонятное чувство. Наклонив голову, он поцеловал ее. Лиз напомнила себе, что это всего лишь физическое влечение и ничего больше.
Джошуа потерся носом о ее шею, заставив Лиз задрожать от возбуждения.
– Мне еще никогда не было так хорошо.
Такое невозможно. У него наверняка было гораздо больше женщин, чем у нее мужчин. И тем не менее Лиз почему-то хотелось верить ему, потому что прошлой ночью между ними действительно произошло нечто необычное.
– И мне тоже, как ты, наверное, догадался.
– Правда? – Джошуа вопросительно посмотрел на Лиз.
– Я же говорила, что в моем браке не было страсти.
– Ты что, была замужем за евнухом? Вы знаете, дамочка, что вы настоящий огонь?
Лиз рассмеялась, чувствуя себя неожиданно легко и приятно.
– Нет, просто я была замужем за лучшим другом. Жаль, что мы не понимали разницы между дружбой и любовью, когда нам было по восемнадцать лет.
– В таком возрасте редко кто действует разумно.
Лиз вспомнила, что Джошуа в восемнадцать лет пошел в армию. Интересно, он жалеет об этом?
– Почему ты так рано пошел в армию?
– Я хотел быть солдатом. Мой отец служил в отряде Рейнджеров. Он погиб при исполнении задания, когда мне было четыре года, но я до сих пор помню его. Это был высокий мужчина, сильный и уравновешенный. Несмотря на то что Ли всегда относился ко мне как к родному сыну, он так и не сумел заменить мне отца.
– То есть ты пошел по стопам родного отца?
– Поступив в отряд рейнджеров, я почувствовал себя ближе к нему. Я всегда хотел, чтобы он мной гордился.
– Уверена, твои мама и отчим тоже тобой гордились.
– Да, они были отличными родителями, но было во мне что-то такое, что отличало меня от остальных членов семьи. Видимо, это как раз то, что я унаследовал от отца.
Лиз ни на минуту не сомневалась в этом. Джошуа был прирожденным воином, что нечасто встретишь. Если его отец служил в спецназе, то он явно принадлежал к той же редкой категории людей.
– Не думаю, что мама с Ли так уж гордятся мной сейчас. Я ведь иногда занимаюсь довольно темными делами.
Лиз не верила, что семья Джошуа могла в нем разочароваться, и так ему и сказала. Чем бы он ни занимался, это был очень достойный человек с глубоким чувством долга.
Джошуа лишь покачал головой:
– Не идеализируй меня, Лиз. Тебе потом будет больно.
Он, конечно, прав: ей будет больно, но Лиз была уверена в том, что нисколько не идеализировала его. Джошуа настоящий герой своего времени, пусть даже он не хочет признавать этого.
Джошуа прижался бедрами к ее ноге, и Лиз почувствовала его утреннюю эрекцию... или он возбудился от того, что проснулся рядом с ней? Ей приятнее было поверить во второй вариант.
– Ты же говорил, что не смешиваешь работу и секс? – поддразнила она его.
– На наш случай это правило не распространяется.
– Потому что я не плачу тебе? – Может, это отношение к ним Беллы позволило Джошуа дать волю желаниям?
– Потому что это не просто секс. А после того как прошлой ночью ты ответила на мой поцелуй, жить с тобой и не заниматься любовью представляется мне невыполнимой задачей.
От этих слов у Лиз сжалось сердце, хотя она старалась не придавать им дополнительного смысла. Джошуа не предлагал ей будущего, но отдавал больше, чем просто тело. И скорее всего это гораздо больше, чем он отдавал другим женщинам. Ей этого хватит.
Лиз осторожно провела рукой по его бедру, не решаясь дотронуться до пениса. Могут ли они сейчас заняться любовью? Лиз была не уверена, что Джошуа позволит ей осуществить задуманное. В любом случае вряд ли ее неумелые действия доставят ему удовольствие. Она никогда не делала этого раньше, потому что не испытывала такой потребности, но она кое-что читала.
Стоило ей дотронуться до него, как Джошуа оторвался от ее губ и затаил дыхание. Лиз обводила пальцами рельефные мышцы его бедер, подбираясь все ближе к члену, но боясь прикоснуться к нему.
– Потрогай его. Пожалуйста.
Джошуа сдавленно застонал, и Лиз невольно убрала руку.
– Потрогай его, Лиз, – с болью в голосе проговорил он.
Повиновавшись, Лиз опустила ладонь на его возбужденное естество. Он вздрогнул и начал пульсировать в ее руке.
Лиз попробовала сжать его.
Из груди Джошуа вырвался громкий стон.
– Ты меня убиваешь.
– Нет, я пытаюсь доставить тебе удовольствие, – ответила Лиз.
– Да уж, это точно! Твое прикосновение доставляет мне море удовольствия.
Лиз ласкала бархатистую кожу его возбужденной плоти, которая под ее пальцами становилась все тверже. Джошуа положил свою руку на руку Лиз и стал увеличивать давление и ритм. Лиз с радостью откликнулась на его молчаливую просьбу. Было что-то невероятно чувственное в том, как он давал ей понять, чего хочет. Предельно честно. По-настоящему. Никакой тебе детской возни в темноте.
Лиз хотелось ласкать все его тело, и она надеялась, что Джошуа позволит ей это.
– Я хочу довести тебя до оргазма, но сначала я хочу потрогать тебя везде.
В ответ его пенис дернулся у нее в руке.