– Похоже, чтобы я тебя не хотел? Она почувствовала, что краснеет.
– Я не имела в виду постель.
Он снова улыбнулся, и ей показалось, что сердце перестало биться, такая нежная и теплая была у него улыбка.
– И я тоже не только это имел в виду. Мое желание – лишь одна из составляющих того, что делает твоеприсутствие в моей жизни необходимым. Как воздух, которым я дышу.
Она села на кровати и посмотрела на него глазами, в которых, как она знала, отражалась ее надежда.
– Значит ли это, что ты все еще хочешь на мне жениться?
Опустившись на колени на ковер перед кроватью, он взял ее левую руку в свою. От этого вида у нее дыхание перехватило – ее любовник, некогда бежавший от прочных отношений как от чумы, стоял перед ней, опустившись на одно колено.
– Я люблю тебя, Ронни. Ты выйдешь за меня замуж? Никаких цветистых слов не было, да и нужны ли они?
В этом простом вопросе было столько романтики, сколько ей и не снилось.
– Ты любишь меня? – Она хотела подтверждения. Может, у нее слуховые галлюцинации?
– Да. Я не понимал, насколько сильно ты мне нужна, не сознавал, что это значит для меня, пока Клайн не рассказал мне, что уволил тебя, и не объяснил почему. Я сразу увидел, что его поступок сыграет мне на руку – что теперь мне будет легче убедить тебя выйти за меня замуж и уехать со мной.
– Но ты сказал, что тебе бы не хотелось, чтобы к браку с тобой меня вынудили обстоятельства.
– К этому выводу я пришел и тотчас же понял, что люблю тебя и не хочу твоего согласия на иных условиях, кроме свободного выбора. Итак, ты согласна?
Ей пришлось дважды сглотнуть, чтобы не сорваться на плач.
– Для меня будет честью стать твоей женой.
Он надел на ее безымянный палец очень изысканное обручальное кольцо, сгреб ее в охапку и расцеловал. После чего принялся выражать свою радость по поводу ее согласия самым доступным ему образом – без слов.
По прошествии длительного времени, счастливая и довольная, она зарылась головой ему под мышку, наслаждаясь теплотой его обнаженного тела.
– Итак, ты хочешь узнать, кто настучал на тебя Клайну?
Вопрос оказался неожиданным, потому что, приняв для себя как факт то, что это не Маркус, Вероника больше мысленно к этой теме не возвращалась.
– Пожалуй. А это важно? Маркус поцеловал ее.
– Да. Видишь ли, когда этот человек пришел к Клайну с доносом, стало абсолютно ясно, что шпион именно он.
Вероника рывком села.
– Ты знаешь, кто шпион? Правда? Кто же он? Это Джерри? – Джерри – славный паренек. Не хотелось бы, чтобы это был он.
Маркус закинул руки за голову.
– Нет.
– Кевин?
– Опять нет.
– Джек? Отличный командный игрок и душа компании? Я не могу в это поверить.
– Придется. Этот ублюдок пришел к Клайну сегодня утром и рассказал ему, что узнал, как ты уходила из «Си-ай-эс», потом он намекнул на утечку информации и высказал предположение, что сведения начали утекать с тех пор, как ты пришла работать в компанию.
– И мистер Клайн считает меня невиновной?
Вероника не понимала, с чего бы ее бывшему нанимателю доверять ей больше, чем Джеку. А если это действительно так, тогда зачем он ее уволил?
Когда она задала этот вопрос Маркусу, все тело ее напряглось от ярости.
– Ты стала жертвенным ягненком, любовь моя. Клайну нужно время, чтобы собрать веские улики против Джека. После твоего увольнения Джек решит, что его руки развязаны, и, потеряв бдительность, заглотнет приготовленную для него наживку.
Она смотрела на Маркуса во все глаза.
– Ты шутишь…
– Клянусь жизнью, нет. Я осуждаю его за это, но факты – упрямая вещь. Он хозяин «Клайн технолоджи» и имеет право поступать так, как считает нужным.
– Ты с ним спорил?
– Из-за нее?
Маркус опустил глаза. Он смотрел на ее грудь, и она почувствовала, как под его взглядом твердеют соски. Она закрыла грудь руками:
– Перестань. Отвечай на мой вопрос. Маркус помрачнел.
– Да. Я, можно сказать, на него нападал. Ему еще повезло, что я не дал рукам волю. Я не мог не думать о том, что должна была чувствовать ты, и готов был его убить.
– А потом ты приехал ко мне, и я обвинила тебя в том, что ты ему обо мне рассказал, – подавленно произнесла она.
Он взял ее за руки и потянул на себя. Она буквально упала на него.
– Но в конечном счете ты мне поверила. Еще до того, как узнала о Джеке. Я этого не забуду.
Она прижалась грудью к его груди.
– Я так сильно тебя люблю, Маркус.
– И я тебя люблю, крошка. Навсегда.
Он крепко поцеловал ее, но, покуда она еще окончательно не потеряла способность думать, Вероника спросила:
– Когда мы поженимся?
Он погладил ее по бедру.
– Если бы ты согласилась подождать, пока не кончится расследование, мы могли бы сыграть свадьбу в Портленде, и на ней смогли бы присутствовать Алекс и Иза-бел. Я бы этого хотел.
Она не знала, на какое время затянется это расследование, и хотела, чтобы он стал ее мужем как можно скорее.
– Они могли бы приехать сюда. Маркус засмеялся:
– Не терпится прибрать меня к рукам?
– Нуда.
– И мне тоже невтерпеж. Я завтра позвоню Алексу. Не знаю, сколько положено ждать после подачи заявления в Вашингтоне, но я не думаю, что дольше недели. Так что свадьбу сыграем через неделю от завтрашнего дня.
Вероника прикусила губу.
– Я бы хотела венчаться в церкви.
– То же самое говорила Изабел.
– Я не очень хорошо знаю пастора церкви, куда ходим мы с Дженни и Эроном, но, возможно, он мог бы нас обвенчать.
– Мы завтра посмотрим. Ладно?
Почувствовав облегчение от того, что он не стал разыгрывать мачо и, как настоящий мужчина, настаивать на том, что гражданский брак – более эффективная вещь, она благодарно погладила его по щеке.
– Ладно. Маркус?
Рука его опустилась ниже, легла на ягодицу, пальцы начали подбираться к опасным местам.
– М-м?..
– Я не хочу, чтобы Эрон рос единственным ребенком.
Рука его внезапно замерла.
– Ты еще хочешь от меня детей?
– По крайней мере еще одного. Ну, может быть, двоих. Ты не против?
Внезапно она оказалась на спине, прижатой к матрасу. Маркус нависал над ней. В глазах его была смесь желания и удовлетворенности.