Ситуация требовала крайней осмотрительности и колоссальной осторожности.
Вожак неслышно пробирался по лесу, зная, что след в след за ним так же тихо ступают еще двое. Ни человек, ни зверь не смогли бы заметить пристального, неустанного наблюдения. Операция проходила точно по плану.
Отец начал учить его маскировать собственный запах с первой же ночи превращения. С тех пор молодой волк успел довести искусство до совершенства. Другие оборотни и даже дикие звери могли подойти в темноте совсем близко – настолько, что едва не касались шерсти, – но ничто не выдавало его присутствия. И спутников он выбрал столь же опытных и осторожных.
Вожак то и дело останавливался и нюхал воздух. И все же не сверхтонкое обоняние первым подтвердило правоту брата Ульфа. Изощренный слух уловил едва различимый звук. Он доносился издалека и настолько тихо, что на огромном расстоянии никто из людей ни за что не смог бы его услышать. И все же ошибиться было невозможно. Из-за деревьев, с просторного, поросшего вереском луга, явственно долетал счастливый женский смех.
Смеялась Сусанна, волчица-оборотень.
Она говорила человеческим голосом, совсем тихо. Слова оказались недоступны даже безошибочному слуху молодого волка. Знакомый голос звучал спокойно и мирно, даже интимно, и все же факт оставался фактом и требовал немедленной реакции.
Закон клана… древний закон клана, с детства известный большинству кельтов и каждому из воинов-криктов, два века назад соединившихся с этим народом, нарушен. Женщину из клана Балморалов взяли без согласия вождя.
Лахлан, вождь Балморалов и одновременно вожак волчьей стаи криктов, не мог, не имел права стерпеть страшное оскорбление.
Ульф не ошибся, предположив, что именно могло произойти с женщиной-волчицей, когда в прошлое полнолуние она внезапно исчезла во время охоты. Брат оказался прав и тогда, когда заявил, что коварные Синклеры неминуемо должны понести наказание. Ни один из вождей Хайленда не стерпел бы унизительного оскорбления чести всего клана и собственного достоинства. Судя по всему, Синклеры считали вождя соперников слишком слабым, не способным отстоять закон клана, а воинов – не готовыми защитить честь соплеменниц.
Лахлан ни за что не допустит торжества нелепого мнения! Скорей уж его союзницей станет Англия! И все же дружественные кланы Хайленда увидят демонстрацию силы вовсе не в объявлении войны, а в тщательно спланированной изощренной мести. Именно так ответил Лахлан Балморал Ульфу, когда горячий, нетерпеливый брат предложил немедленно напасть на владения Синклеров.
Дальняя дорога утомила Эмили. Долгий путь верхом на измученной лошади не мог пройти бесследно. И все же она разглядывала свой будущий дом с любопытством и волнением.
Поездка из поместья отца в Хайленд таила множество опасностей, а потому, едва путешественница ступила на землю клана Синклеров, ее встретил вооруженный отряд. Всадникам предстояло сопровождать и оберегать невесту, чтобы доставить господину в целости и сохранности.
Самого будущего мужа среди воинов не оказалось, и этот факт вызвал одновременно и разочарование, и облегчение. Конечно, было бы совсем неплохо как можно быстрее пережить опасный момент первой встречи, но с другой стороны… пусть испытание наступит как можно позже.
Воины клана Синклеров не пустили английских всадников дальше границы собственных владений. Функцию почетного эскорта они приняли на себя, но при этом оказались унылыми и неразговорчивыми спутниками. Голос подавали только в самых крайних случаях – тогда, когда их о чем-то спрашивали, да и то при малейшей возможности ограничивались односложным ответом. Неужели будущий супруг окажется таким же угрюмым?
Наверное, ее ощущения были бы иными, если бы люди вокруг вели себя по-другому. Здесь никто не улыбался. Даже дети смотрели угрюмо, почти неприязненно. Во взглядах взрослых нередко читалось открытое осуждение. Эмили повернулась к ближайшему из всадников:
– Многие члены клана не скрывают враждебности. Почему? Откуда это предвзятое отношение?
– Они знают, что вы англичанка.
Очевидно, простой факт все объяснял, потому что шотландец тут же замолчал и отвернулся. Расспрашивать дальше не хотелось; любопытство испарилось.
Итак, клану известно, что она из Англии. Значит, ее здесь ждут.
Да и одежда слишком красноречива – выдает с головой. Три дня назад Эмили выехала из дома в темно-синем плаще, накинутом на белоснежное платье с красивыми широкими рукавами. Сейчас, конечно, наряд был таким же грязным и помятым, как и она сама, и все же фасоном и цветом он решительно отличался от одежды горцев.
На местных жителях, даже на детях, красовались неброские клетчатые пледы. Причем все ткани сочетали только темно-зеленый, черный и синий цвета. Впечатление оказалось настолько неожиданным, что Эмили не сдержалась и что-то заметила по этому поводу, обратившись к одному из всадников эскорта. Впрочем, вполне возможно, гостья сосредоточила внимание на пледах лишь для того, чтобы скрыть смущение при виде обнаженных ног. Да-да, ниже колен ноги шотландцев оказались абсолютно голыми – словно у младенцев во время купания. В ответ на замечание Эмили услышала, что три темных цвета составляют самый лучший и приятный для глаз тартан, поскольку зеленый, синий и черный – исконные цвета клана Синклеров.
На этом светская беседа иссякла, и Эмили переключила внимание с негостеприимных обитателей на сам замок. Он показался не просто странным, а поистине удивительным. Трудно сказать, что именно ожидала увидеть невеста, но уж точно не подобие отцовского дома. И все же зрелище превзошло самые смелые ожидания. Наполненный водой ров кольцом окружал правильной формы холм – судя по всему, рукотворный. Мощный замок, обнесенный каменной стеной, вознесся на вершине и представлял собой одинокую, очень высокую башню. Еще одна стена, вернее, прочная деревянная изгородь, скрывала часть холма, образуя двор.
Кто бы мог предположить, что в Хайленде строят такие великолепные дома? Может быть, будущий муж все-таки не совсем варвар? Вдруг он окажется добрым? Настолько добрым, что даже позволит послать за Абигайл? Тогда сестра сможет жить вместе с ними. Исполнится самое заветное желание Эмили.
В сопровождении эскорта будущая супруга пересекла подъемный мост. Внимание сразу привлекла живописная группа воинов. Они молча стояли на крыльце. Все, как один, сложили руки на груди и пристально, хмуро разглядывали запыленную и усталую англичанку. Один, самый высокий, выглядел особенно недовольным, даже озлобленным. Эмили постаралась отвести взгляд – уж слишком неприятным, даже пугающим казалось выражение лица этого человека. В красивых мужественных чертах явственно читалось страшное слово «ненависть».
Оставалось надеяться, что грозный шотландец не окажется одним из ближайших, доверенных советников мужа. Эмили внимательно осмотрела толпу, пытаясь увидеть вождя и господина. И лишь после того, как всадники подвели коня прямо к стоящим на крыльце воинам, стало ясно, что один из них и есть будущий супруг. Как же не хотелось этого признавать!