Действительно ли мужчины и женщины проделывали все это на брачном ложе? Независимо от того, если другие и делали, у Абигейл не было сомнений, что ее муж уж точно да. Ей казалось, что Талорк был тем мужчиной, который не будет отказывать себе в том, что принадлежит ему. Если добавить к этому еще и то, как он в утро их свадьбы рассказывал о своих ожиданиях, что они оба найдут удовольствие на брачном ложе, то повторение вчерашней ночи уже решенный вопрос.
По крайней мере, пока он не узнает правду об ее изъяне.
Но Абигейл радовало хотя бы то, что к тому времени она испробует тайны своей собственной женственности.
То, что когда-то пугало ее, стало захватывающим приключением, которое она хотела бы испытать. И эти желания, и то, что они делали прошлой ночью, заставляло ее сердце трепетать от стыда.
Она была истинной распутницей.
Конечно, она не должна быть столь страстной. Не то, чтобы это, так или иначе, имело значение. Она потратила слишком много времени, скрывая свою глухоту, у нее не было больше никаких отговорок, чтобы скрыть эту новую потребность. Так же, как и желания сделать это.
С этой правдой, которая терзала ее совесть, Абигейл села и осмотрелась. Никаких признаков Талорка. И снова облегчение охватило ее. Вход в шатер был закрыт створкой, но утренний свет проникал внутрь. Похоже, что еще очень рано. Зная своего мужа-лэрда, она ожидала, что они скоро продолжат свой путь.
Абигейл откинула шкуру, что прикрывала ее и потянулась за сорочкой, но остановилась и принюхалась. Она пахла, как Талорк. Она пахла, как секс с ним.
От стыда у нее запылало не только лицо, но и все тело. Она могла только надеяться, что его солдаты за запахом лошадей и своим собственным потом не учуют аромат их любовных ласк.
Абигейл отдала бы весь свой запас специй, только чтобы прямо сейчас искупаться в какой-нибудь речке. Не потому что ей не нравился аромат семени Талорка на ней — что вызвало еще одну волну стыда. Она должна испытывать от этого отвращение, а не странное удовлетворение, не так ли?
Однако, несмотря на ее личное восприятие ситуации, Абигейл едва ли хотела, чтобы все остальные знали, чем они с ее новым мужем занимались прошлой ночью.
Она почувствовала вибрацию от тяжелых шагов возле шатра и скользнула под шкуры. Только Абигейл успела прикрыть себя, как створка была откинута, и показалось хмурое лицо Талорка:
— Так, ты уже не спишь.
В животе Абигейл прошел холодок. Она что-то упустила. Снова.
— Вы звали меня? Я только что проснулась.
Угрюмый вид немного смягчился:
— Если хочешь поесть прежде, чем мы свернем лагерь, тебе нужно сделать это сейчас.
— Я бы лучше помылась.
— На это нет времени. — Было видно, что Талорку, по неизвестной причине, этот факт понравился.
— Я пахну как… гм…
— Как я.
— Да.
— Так и должно быть.
— Вы действительно настолько дикие, не так ли?
— Да, — Талорк почти улыбнулся — вопрос явно не возмутил его.
По крайней мере, она не оскорбила его. Иногда она говорила необдуманно, и она не хотела оскорблять. Сама она не была уверена, была ли она потрясена или очарована примитивным поведением своего мужа.
— Не желаешь, чтобы я принес тебе еду сюда?
— В этом нет необходимости. Сейчас я оденусь, — конечно, как только он оставит ее одну.
Тем не менее, не было никаких признаков, что он это сделает.
— Я не желаю одеваться с открытым входом.
Он опустил за собой створку, и полностью вошел внутрь.
Абигейл потрясенно уставилась на него:
— Вы желаете, чтобы я одевалась перед вами.
— Разве ты уже знаешь, как закреплять складки пледа?
— Гм… нет?
Талорк пожал плечами, как будто это было единственным ответом, в котором она нуждалась.
Ей удалось надеть сорочку и блузку под шкурами прежде, чем подняться, чтобы позволить ему помочь ей с пледом. Было трудно одеть его в маленьком шатре, но она справилась — с его помощью, конечно. Когда она была одета и уже собиралась выйти наружу, Талорк положил свою руку на нее.
Она оглянулась на него через плечо.
— Я увижу тебя всю. Скоро.
Она не ответила, а просто бросилась из шатра.
Этим утром Абигейл ехала на собственной лошади — красивой белой кобылке, к которой его жеребец, казалось, испытывал нежность. На протяжении всей долгой утренней поездки Талорк удерживал ее между собой и Найэлом. Когда они остановились, чтобы напоить лошадей и немного перекусить, солнце было уже высоко в небе. Летние дни были длинными, и Абигейл была уверена, что скакать они будут до самой темноты.
Хотя они и ехали довольно быстро, но все же это не был тот безумный галоп, что вчера. Абигейл была этому рада. Она была хорошей наездницей, но без сильной руки вокруг ее талии, она будет испытывать нервозность от быстрой скачки.
Их остановка была короткой, и она вынудила себя без жалоб взобраться опять на кобылу. Она ни за что не будет подтверждать веру Талорка в то, что она слабая.
Прошел примерно час, когда он схватил ее кобылу за узды и вынудил Абигейл посмотреть ему в глаза:
— Скажи «да», жена.
— Конечно, — сказала она, прежде чем задуматься.
— Я скажу тебе, когда снова будет безопасно говорить.
Ах, он просил ее молчать.
Абигейл кивнула.
— Хорошо, — кивнул в ответ Талорк. — Ты — особенная женщина.
Потому, что кроме прямых бесед она мало говорила? Но это было необходимостью, и только. Она бы больше говорила, если бы была уверена, что не выдаст свою тайну. Как будто ее вынужденное молчание уже не было достаточным проклятьем.
Они снова остановились, чтобы напоить лошадей, но на этот раз не спешивались. Она отметила, что на сей раз все были молчаливы — воины в состоянии полной боевой готовности, а Талорк выглядел более мрачным, чем обычно.
Абигейл встретилась глазами с Найэлом и задала немой вопрос.
— Вражеская территория, — проговорил он одними губами.
Ее глаза расширились. Она не знала, что они должны будут пересечь вражескую территорию, чтобы добраться до земли Синклеров. Она не помнила, чтобы о чем-то подобном упоминали солдаты ее отчима, когда три года назад сопровождали Эмили в Хайленд.
Внезапно, Талорк оказался возле нее и, подняв ее с лошади, посадил перед собой. Тихо охнув, она прислонилась к его груди.
Он смотрел вниз на нее с жестоким выражением лица, как будто ожидая, что она начнет возражать. А она просто позволила себе расслабиться подле него и закрыть глаза, чтобы поспать.