Она оглянулась, сомневаясь нужно ли ей что-то сделать или сказать.
Так они и стояли, молча, пока темноволосый воин не вернулся. Он выглядел угрюмым, а его мужественные губы были крепко сжаты. Пристальный взгляд синих глаз обжигал ее; глаза были темнее цвета дневного неба, но и не темно-синими, как бархат ночи.
Сердце Абигейл застучало сильнее, и она положила руку на горло, чтобы контролировать звуки своего голоса.
— Почему вы сердиты? — спросила она, как всегда прежде не подумав. Абигейл говорила на гэльском, не настолько совершенно, как это было, когда они с Эмили учились, но более низким тоном.
Она вообще не должна была говорить. Сибил бы отругала ее за такое поведение.
— Тебя никто не охраняет.
— На западе отсюда в шатрах есть солдаты. — Конечно, он это заметил.
— Они спят.
— Если бы я позвала на помощь, они пришли бы. — Хотя если честно, она сомневалась, что могла бы сейчас закричать.
Прошло более двух лет с тех пор, как ее сестра уехала, так же давно у нее никого не было, чтобы помочь ей определить высоту своего голоса.
Выражение его лица стало еще угрюмее:
— Где стража, что должна стоять возле твоей двери?
Господи, как же ей хотелось услышать его голос! От этой истины сильная боль сдавила ей сердце, чего она не позволяла себе уже много лет. Все в нем было идеально, мечта любой девушки. Без сомнения, его голос был бы прекрасным дополнением для такого сильного мужчины.
— Никого нет.
Абигейл знала, что это был не тот ответ, который он хотел услышать.
Он произнес слово, которое она не могла разобрать, и, оглянувшись через плечо, отдал приказ, который она не могла прочитать. Но ей и не нужно было, так как один из его солдат быстро направился к передней стороне дома. Абигейл знала, что он должен был стать на стражу у двери.
Она проверила бы свое предположение, но не могла заставить себя покинуть темноволосого воина.
— Где солдаты твоего отца? Они, конечно же, не все спят?
— Те, кто при исполнении, и кто пожелал провести время с солдатами Макдональдса, находятся в замке. Вместе с отцом.
Она держала свою руку на горле, контролируя свой голос, как учила ее Эмили.
— Сейчас он не на своей земле. И все его солдаты должны быть все время при исполнении, — отрезал Синклер, скрепя зубами между словами.
Абигейл посмотрела в направлении замка, где ее родители развлекались и совсем не думали, что в ночь перед принудительной свадьбой на ее глухую дочь могут напасть.
— Не мне об этом говорить.
— Ты — сестра Эмили. Женщина, на которой я должен жениться.
Абигейл кивнула, откидывая назад свои волосы возбужденным жестом, для которого у Сибил нашлось бы замечание.
— Вы — Талорк, лэрд Синклеров. Я поняла это в тот момент, когда вы оказались передо мной. Вы держитесь как лэрд.
Глаза Талорка опасно сузились, и она подумала, что оскорбила его своим как всегда неуместным замечанием. Синклер подошел к ней, и Абигейл захотелось отступить, но она заставила себя не делать этого.
Она должна смело с ним встретиться, или же навсегда потерять себя в страхе перед издевательствами.
Возможно, он думал, что она попытается избежать поразительно нежного прикосновения пальцев к ее щеке, но она не сдвинулась. Дрожь удовольствия от столь незначительной ласки распространилась по всему ее телу.
Без сомнения, она задумается о своем здравомыслии завтра, но в тот момент была затронута та часть ее души, которую она, думала, уже потеряла. Как это могло быть?
— Кто тебя ударил? — кончик его пальца мягко прошелся по менее болезненному ушибу Абигейл. Ушибу от удара Сибил по щеке.
— Это не имеет значение.
Он не отвечал, но при этом и не убирал свою руку. Как будто он желал, чтобы она ответила ему.
И Абигейл не могла противостоять его воле. Она вздыхала:
— Моя мать не очень обрадовалась моему ответу.
— Мать? Не отец?
— Нет. Сэр Рубен никогда не поднимал на меня руку.
— Так уж и никогда?
— Никогда.
Талорк кивнул, а затем нахмурился еще больше, отодвигая в сторону край ее платья возле шеи:
— Здесь есть другой ушиб. Этот более безобразный.
Это слово повергло ее в отчаяние, как ничто другое до этого не могло. Нет, Абигейл не могла претендовать на красоту. Она не имела ничего, что сделало бы ее идеальной женой для этого могущественного лэрда.
Единственной ее надеждой было то, что он не обнаружит правду о ней, прежде чем они отправятся в Хайленд. Абигейл отступила за пределы его досягаемости, скрываясь за занавеской:
— Я сожалею, что мой вид вызывает у вас недовольство.
— Я этого не говорил.
— Нет, девушка, он говорил это относительно твоего ушиба. И было бы лучше, если бы ты сказала ему, кто это с тобой сделал, — произнес другой великан.
Абигейл только и успела уловить его слова, и это напомнило ей, что они были не одни, и что она должна была наблюдать также за другим воином, чтобы перед свадьбой никто ничего не заподозрил.
Абигейл сдержала вздох разочарования. Кто его знает, что он говорил перед этим. Она должна быть более осторожной.
— Это сделала моя мать, — произнесла девушка, удостоверившись, что видит лица обоих воинов.
Лицо Талорка потемнело от ярости:
— Она избила тебя. Почему?
Всю свою жизнь Абигейл умалчивала о своем физическом недостатке, но она давно себе пообещала больше, ни о чем не лгать. Никогда.
— Я не хотела бы этого рассказывать.
— Мне ты все скажешь.
— Возможно, идея этого брака ей не больше понравилась, чем вам, Талорк.
Светловолосый великан, казалось, был удивлен таким предположением.
— Ты находишь это забавным, Найэл? — потребовал Талорк ответа у другого воина.
— Немного, — ответил Найэл, совсем не испугавшись грозного тона лэрда.
— Это действительно так? — спросил Талорк Абигейл.
— Да.
— Тебя избивали, пока ты не дала своего согласия? — спросил Талорк с отвращением.
— Я не согласилась.
— И все же ты здесь.
— Сэр Рубен сказал мне, что я смогу выбирать, как поступить, как только посмотрю в ваши глаза.
Что-то, наподобие уважения промелькнуло во взгляде Талорка.
— И теперь ты смотришь мне в глаза.