— Один… — прохрипел он.
— Но я же могу просто посмотреть, как ты поднимаешься? Мне интересно, сколько времени уйдет на это. Если ты, конечно, дойдешь.
— Дойду… — Джо поставил ногу на следующую ступеньку, ухватился за перила и потянул себя вверх. Сердце билось где-то в горле. Он закрыл глаза и с трудом вздохнул.
— Я воображаю, как себя чувствовала Венди, — сказала Пат. — Она была первой, да?
— Я ее… любил… — прошептал Джо.
— О, я знаю. Джи-Джи говорил мне. Он прочел это в твоих мыслях. Мы с ним были хорошими друзьями. Немало времени провели вместе. Как ты выразился бы, у нас была интрижка. Да, ты сказал бы именно так.
— Мы были… правы… — сказал Джо. Он сделал глубокий вдох. Преодолел еще одну ступеньку. Потом еще одну. — Ты и Джи-Джи… работали на Холлиса. Внедрились… чтобы…
— Именно так, — согласилась Пат.
— Лучших инерциалов… и Рансайтера… прикончить… — Еще ступенька. — Мы не в полу… жизни… мы не…
— Да, вам предстоит полная смерть, — сказала Пат. — Вы еще живы — хотя тебя это уже не касается. Но умрут все. Только зачем нам говорить об этом? Снова напрягаться, думать? Ты же уже все это сказал мне, причем совсем недавно. И как ты мне надоел, повторяя опять то же самое. Ты просто тупой педант, Джо. Такой же тупой, как Венди Райт. Из вас получилась бы замечательная пара.
— Вот почему Венди… умерла первой… не потому… что была одна… а потому… — Он испугался внезапного прилива сердечной боли; нога соскользнула со следующей ступеньки, и Джо повис на перилах. Наверное, он потерял сознание, потому что внезапно обнаружил себя сидящим скрючившись, сжавшись… Как Венди в шкафу, подумал он. Подняв руку, он вцепился в рукав своего пиджака и потянул…
Материя расползлась. Сухая, истлевшая, она рвалась, как оберточная бумага… Сомнений не оставалось: скоро за ним потянется след из клочков распадающейся одежды. След, ведущий к двери, за которой его ждет желанное одиночество. И до которой он доползет, влекомый той же силой, что лишает его жизни… он околдован, и завершение его пути — в могиле…
Он поднялся еще на ступеньку.
Дойду, понял он. Сила, уничтожающая меня, мне же дает энергию, чтобы дойти. Мое тело тает — вот почему тела Венди, Эла, Эди… Фреда, видимо, тоже… выглядели как пустые коконы, отброшенные за ненадобностью. Эта сила позволяет мне бороться с неимоверно возросшей силой тяжести, и плата за это, плата за подъем — это само мое тело. И тела этого хватит, чтобы доставить меня наверх, за желанную дверь… и даже Пат, запустившая этот процесс, не сможет прервать его. Интересно, что она чувствует, наблюдая за этим восхождением? Испытывает восторг? Или презрение? Он поднял голову, присматриваясь. Никаких сильных эмоций на ее живом лице. Только интерес. Никакого злорадства. Совершенно нейтральное выражение. Удивления в себе он не ощутил. Пат пальцем не пошевелила, чтобы помешать — или помочь — ему. Это почему-то казалось естественным.
— Тебе получше? — спросила Пат.
— Нет, — он преодолел уже половину пути. Встал на следующую ступеньку…
— Ты выглядишь несколько лучше. Не таким бессильным.
— Потому что я поднимусь. Я знаю точно.
— Уже не шибко далеко, — согласилась Пат.
— Не так далеко, — поправил ее Джо.
— Ты невозможный. Такой мелочный, тривиальный. Даже в агонии… вернее, в том, что тебе кажется агонией, — поправила она себя. — Мне не следовало так говорить: «в агонии». Это может подорвать твой оптимизм.
— Лучше скажи мне… сколько ступенек… осталось…
— Шесть. — Она отбежала от него, легко и бесшумно взлетела наверх. — Нет, извини: десять. Или девять? Кажется, девять.
Он поднялся еще на ступеньку. Потом еще. И еще. Он молчал и никуда не смотрел. Карабкаясь вверх, как улитка, чувствуя твердую поверхность, на которую он мог опереться, он положился на инстинкт, на вырабатывающийся навык, позволяющий экономно расходовать остатки сил.
— Ты почти на месте, — весело сказала стоящая наверху Пат. — Что ты можешь сказать, Джо? Будут ли комментарии по поводу этого величайшего восхождения? Величайшего в истории человечества? Хотя нет — до тебя его уже совершили Венди. Эл, Эди и Фред. Но только твое я видела своими глазами.
— Тебе… понравилось?
— О, конечно! Ты так старался. Как тогда, в Цюрихе — когда устроил все так, чтобы Венди провела с тобой ночь в отеле. Но сегодня будет по-другому. Сегодня ты будешь один, Джо.
— Тогда… тоже… один… — Еще ступенька. Он вдруг судорожно закашлялся. С каплями пота вытекали и исчезали без толку сэкономленные силы…
— Ну почему же — засмеялась Пат — Венди была с тобой, в твоем номере. Правда, не в твоей постели. Не стоило так крепко спать, дружок.
— Постараться… не кашлять… — Джо поднялся еще на две ступеньки. Конец уже близко… Сколько прошло времени? Не знаю…
И, боже, как холодно! Он понял вдруг, что промерз насквозь. Никогда в жизни он не замерзал так. Все внутри изо льда. Кости изо льда. Хуже, чем было на Луне, хуже, чем в Цюрихе. Там был легкий озноб… Кто сказал, что в аду пекло? Там стужа, стылость, там все превращается в лед… Тело — это вес и тепло. Но вот мой вес убивает меня, а тепло меня покидает. Оно уйдет и не вернется — если я не пройду через новое рождение. Тепловая смерть — это то, что ждет Вселенную. Что ж, я буду не одинок…
Одинок… все равно одинок. Слишком рано пришло это чувство, подумал он. Будто кто-то в нетерпении подгоняет процесс — по злобе или из любопытства… невидимый, мерзкий, подсматривающий, как я ползу — полураздавленный жук… мальчишка-дебил, получивший власть надо мной и развлекающийся моими страданиями… то есть девчонка, грязная, порочная, жестокая… Пат.
— А ключ от номера у тебя есть? — спросила она. — Представь, ты подходишь к номеру — а ключ потерял где-то…
— Ключ есть, — сказал Джо и стал обшаривать карманы. Пиджак совсем расползся, и из какого-то кармана выпал и покатился по ступеням ключ. На одну… на две ступеньки вниз. Не достать…
— Ничего, я подниму. — Пат промелькнула мимо него, подняла ключ, посмотрела, тот ли, и положила его на перила над последней ступенькой. — Вот он, поднимешься и возьмешь. Это будет приз за восхождение. Твой номер, кажется, четвертый налево. Потихоньку дойдешь, это легче, чем лестница.
— Вижу… ключ… дойду… я дойду… — Отчаянным усилием он одолел три ступеньки подряд, не отдыхая. На это ушло слишком много сил, сила тяжести возросла, а холод стал еще невыносимее — если это только возможно.
Но он дошел.
— Я ухожу, Джо, — сказала Пат. Она стояла над ним, наклонившись и уперев руки в колени. Он хорошо видел ее лицо. — И ты, наверное, не хочешь, чтобы к тебе ввалился Денни с врачом, да? Врач ведь не поможет. Так вот, я ему скажу, что отправила тебя в больницу. Так? Никто не будет тебя беспокоить. Ты будешь совсем один, наедине с собой. Согласен?