Сейчас она болтала и сияла улыбкой.
— Прекрасный день, не правда ли, мастер Грегори?
Я так люблю раннее утро! На заре день такой юный и свежий, каким никогда не бывает позже, ближе к вечеру! Ах, если б это длилось вечно!
— Утро и впрямь прелестное, — ответил Грегори.
Этот разговор наскучил ему, еще не успев начаться, однако Грегори был достаточно хорошо воспитан, чтоб учтиво поддержать беседу. Он заставил себя оглядеться с улыбкой.
«С весьма незначительной улыбкой», — отметила Морага. И все в нем было незначительным — вес, руки, мускулатура, все его тело! По крайней мере, та его часть, которую она видела. Должно быть, и сердце у Грегори такое же незначительное: ведь гнев его оборачивался простым раздражением, восторг — всего лишь положительной оценкой, отвращение — неодобрением. Эта нахалка Ртуть увела у нее Джеффри — средоточие мускулов и желаний, оставив взамен лишь жалкий призрак мужчины! Порой Морагу так и подмывало привязать Грегори к седлу, чтоб его ненароком не сдуло.
И как бы весело она ни болтала, внутри у Мораги все кипело. От нее требовались гарантии, что ни один из детей Гэллоуглассов не будет иметь потомства. Однако на данный момент ведьма смогла вывести из игры лишь одного из четверых: Магнус был практически кастрирован (если не физически, то духовно). Но когда она попыталась нейтрализовать Корделию и отбить у нее кавалера, принца Алена, то вмешался вечно ухмыляющийся молодчик Джеффри. Он научил этого идиота королевской крови, как надо ухаживать за девушками, и вот его сестра Корделия помолвлена! Да к тому же и сам Джеффри обручился с разбойницей Ртутью. Она же, Морага, осталась с этим жалким подобием мужчины, с Грегори! Какого черта! Он выглядел мальчишкой с пушком на щеках!
С другой стороны, с ним, конечно же, будет несложно управиться. Грегори, очевидно, являлся слабейшим звеном в четверке Гэллоуглассов. Юноша выглядел чересчур хрупким, чересчур книжным червем, чтобы оказаться серьезным противником. И уж конечно, он ничего не представлял из себя как любовник, а она-то в этом кое-что смыслила! Самым лучшим было бы столкнуть обоих братьев на почве ревности, но чары Мораги не вызывали у Грегори сколь-нибудь значимой реакции. Порой ведьма гадала, объясняется ли его равнодушие к девушкам излишним интересом к книгам, или, напротив, страх перед противоположным полом заставляет Грегори искать прибежище в книгах. Все же приходилось признать, что страха он выказывал не больше, чем вожделения. Но эта сдержанность не могла обмануть Финистер. Она верила, что Грегори падет, когда на горизонте появится подходящая красотка, готовая к приключениям. Впрочем, одной готовности может оказаться маловато.
Ну все, довольно планов, пора Действовать. Финистер спроецировала некий соблазнительный образ на собственную внешность. Она сделала свое лицо и тело чуть тоньше в нужных местах, глаза — чуть больше, нос — чуть короче. Затем повернулась к нему с ленивой, приглашающей улыбкой и произнесла:
— Дорога длинна, а день становится все жарче, сэр Грегори. Не хотите ли остановиться и немного отдохнуть? — она постаралась произнести слово «отдохнуть» как можно более обещающим тоном.
Грегори не обратил на это никакого внимания. Он лишь обернулся в вежливом полупоклоне.
— До заката остался всего лишь час-другой, мадемуазель. Давайте проедем еще немного, а затем разобьем лагерь на ночь, — он снова отвернулся с легкой улыбкой, и его взгляд, оживившийся на мгновение, вновь угас.
Призвав на помощь здравомыслие, Морага подавила свое раздражение. Ее улыбка сделалась даже более обольстительной:
— Как пожелаете, милорд.
Но этот болван даже не отреагировал на ее подчеркнутое «пожелаете». В самом деле, он был абсолютно бесполезен как мужчина, чурка, камень и больше ничего! Если б ей не требовалось убить Грегори или изничтожить как мужчину, она бы давно ускакала прочь и выбросила его из головы.
Однако деваться было некуда: Грегори — ее крест, ее задание. Ведь она фактически потерпела провал с его братом и сестрой. По сути дела, и успех с Магнусом можно было назвать лишь частичным. Он все еще оставался жив, и Зеленая Колдунья уже наполовину загубила ее труды. Финистер заперла сердце Магнуса в золотой ларчик, но мерзкая лиса дала ему понять, что где-то существует и ключик! Если не получится, как минимум, искалечить младшего брата Магнуса, слабейшего из всей четверки, то не будет никаких оправданий для Финистер как роковой женщины. Это стало для нее вопросом профессиональной гордости, вызовом, отклонить который не представлялось возможным.
Финистер даже самой себе не признавалась, насколько эта ситуация ущемляла ее женское тщеславие.
Все сказанное, однако, не означало, что можно пренебречь осторожностью. Еще по пути в замок Логайр ведьма уяснила себе, что магия Грегори в избытке компенсировала ту силу, которой недоставало его телу. Ее собственный козырь — проецирующая телепатия — тоже был очень силен: с помощью гипноза Финистер могла заставить людей видеть ее в любом удобном обличье — от знойной соблазнительницы до страшной карги. Она могла даже посеять сомнения в душах людей в неизменности их человеческого облика. Немного бы еще сыскалось ведьм, способных превратить принца в лягушку (по крайней мере, в его представлении). Или даже убедить грозного Магнуса, сына Верховного Чародея, что он превратился в змею!
Конечно, большинство мужчин настолько поддавались чарам Финистер, что с готовностью верили ей во всем. Интересно проверить, смогла бы она так возбудить Грегори, чтобы заставить его поддаться гипнотическим чарам. Так, как это случилось с его братом?
Пока она все делала правильно — облик глуповатой простушки Мораги, кажется, не вызывал у юноши опасений. Финистер праздно гадала, обнаружили ли уже эльфы обман; впрочем, это было не столь важно. Если она сможет пленить Грегори, то ему не помогут ничьи предостережения.
Вот именно — если…
Она собралась с силами для очередной попытки.
— Нет нужды так спешить, сэр маг. Ведь королевские ведьмы не ждут нас к определенному сроку.
— И правда, — согласился Грегори, вежливо обернувшись к ней и моментально спустившись с облаков на землю.
Однако возвращение не было полным. Финистер видела по его глазам, что в уме он по-прежнему обдумывает какую-то математическую проблему.
— Соответственно, если я обнаружу присутствие того, что ищу, то попрошу у вас позволения отклониться от выбранного маршрута и провести исследования.
Сначала эти слова изумили Финистер, затем разозлили. Даже если бы она действительно являлась только Морагой, то и тогда должна была бы вызвать у него интерес за время их совместного путешествия. А уж в качестве убийцы, искалечившей жизнь его старшего брата и покушавшейся на убийство сестры и второго брата, она, безусловно, могла претендовать на его нераздельное внимание.
— И что же вы ищите? — ровным голосом спросила Финистер, ей даже удалось выглядеть в меру заинтересованной. — Нечто настолько важное, что заслуживает вашего времени и внимания?