Они вдвоем попытались справиться с болезнью, но, увы, это не удалось. Тогда фермерская дочь, которая неоднократно приходила к Клотильде, преклонила колени, чтобы помочь учительнице. Однако та отвела ее в сторону и стала объяснять: если девушка сейчас обнаружит свой талант целительницы перед односельчанами, то, скорее всего, они вышвырнут ее из деревни как ведьму. Девушка ненадолго задумалась и сказала, что чувствует веление Господа поступать именно так, тем более что в деревне ее ничто не держит. Таким образом, они приступили к лечению уже втроем, и женщина через два дня ушла домой вполне здоровая. Однако после этого случая фермер начал побаиваться дочери и не стал спорить, когда она заявила, что хочет остаться с целительницами. Несмотря на это, он каждую неделю приходил с продуктами для женщин, помогал со строительством и ремонтом, а вскоре девушка узнала от одного из больных, что благодаря ей отец стал очень уважаемым в деревне человеком и не упускает случая похвастаться на людях своей дочерью.
— Итак, все больше больных стало приходить к целительницам?
— Да, больше и больше, пока не настал такой день, когда едва ли не каждый побывал на их пороге.
— Но если в деревне так уважали человека только за то, что его дочь стала целительницей, неужели другие не захотели присоединиться к ним?
— Были такие, кто хотел остаться с целительницами, но таким пришлось бы отказаться от своего дома и семьи.
Кроме того, к ним приходили девушки, забеременевшие вне брака и желавшие «исцелиться» от своих детей. Клотильда давала им резкую отповедь, говоря, что она призвана спасать жизни, а не губить. Ей удалось убедить одну девушку рожать при условии, что она, Клотильда, оставит ребенка у себя. Эта горе-мамаша поселилась с целительницами и прожила там до момента рождения ребенка. После чего вернулась в свою деревню, рассказывая налево и направо, что, как выяснилось, она не готова, отказаться от радостей супружества и материнства во имя самоотверженного труда целительницы. Но и она в последующие года часто бывала в обители, принося еду и наблюдая, как подрастает ее малышка.
— Я думаю, она была не одинока в своем решении.
А их дети, вырастая, тоже становились служительницами Ордена?
— Кто как. Дочь Мэрил решила остаться и со временем стала одной из самых могущественных целительниц. Ее звали Мойра, и Клотильда назначила ее своей преемницей. Девушка должна была стать во главе Ордена после смерти Клотильды.
— Значит, монах так и не вернулся на веку Клотильды?
— Он ведь и не обещал, — настоятельница покачала головой. — Только сказал, что постарается. Мойра была уже в годах, когда он пришел. К тому времени обитель обзавелась стенами и воротами, да и все здания, что мы видим сейчас, уже были отстроены. Так вот, монах постучал у ворот и попросил приюта на ночь. Его разместили в домике для гостей, где Мойра и навестила его в сопровождении двух женщин (они все еще не воспринимали себя как монахинь). Гость сказал, что их монастырь — просто чудо, и попросил показать ему больницу. Они были рады выполнить его просьбу и провели его к одному парню с лихорадкой. На самом деле он был оборотнем, и его заболевание требовало очень интенсивного лечения…
— Оборотень? Вы лечите подобные случаи?
— Да, в том случае, если человек обращается в волка, — ответила мать настоятельница. — Но не тогда, когда человек уже полностью сменил свой внешний вид.
Мы можем помочь, если он только начал вести себя, подобно волку, фактически — это еще не настоящие волки, а, скорее, жертвы болезни, которая приводит их к водобоязни и заставляет нападать на все, что движется.
Монах наблюдал за лечением и восхищался. На следующее утро он отслужил мессу для всех женщин, а перед уходом дал Мойре диковинную шкатулочку. Она была плоской, длинной и выполнена из непонятного материала — не дерево и не металл. Это чудо укладывалось в другую шкатулку.
— Нажми здесь и здесь, — сказал монах Мойре, — и ты услышишь голос, который поведает тебе о чудесах медицины.
Мойра молчала, не зная, что сказать на это. Но монах с улыбкой протянул свой подарок.
— Это называется кассета, и она будет символом вашего Ордена, потому что с нынешнего дня вы будете Орденом Кассет.
Мойре удалось выдавить из себя улыбку, которая замерла прежде, чем она обрела голос:
— Благодарю вас, отец…
Она никак не могла собраться с духом сказать монаху, что не ему решать, как им называться. Оно и к лучшему, ведь Мойра продолжала напряженно размышлять, пытаясь постигнуть смысл этого посещения. Пока она билась над странным сочетанием кажущегося высокомерия вкупе со скромными манерами гостя, он скрылся в лесу.
Мойра вздохнула, тряхнула головой и отправилась в церковь, где под влиянием Божественной Благодати ей легче было бы прийти в себя после ознакомления с подарком гостя. Она проделала все, как научил ее монах, и — подумать только! Волшебная шкатулочка открыла ей, что именно разлаживается в мозгах безумца и каковы пути лечения этого недуга. Теперь Мойра знала, что означает странное слово «кассета». Это сокращение от старинного «casse tete» — в переводе «проломленная голова».
У Гвен на этот счет было собственное мнение, но она решила не высказывать его вслух.
— Значит, это действительно был монах из монастыря, который, очевидно, прослышал о сестрах из обители и принес именно то, что было необходимо для успешного выполнения их миссии.
— Может быть, может быть, — улыбнулась мать настоятельница. — Хотя, поверьте, Мойра испытала настоящее потрясение, подняв глаза и взглянув на портрет монаха, который много лет тому назад спас ей жизнь.
Портрет, выполненный ее матерью, несомненно, изображал их ночного гостя.
Гвен пошла вперед, обдумывая услышанное. Да, определенно, когда все здесь будет закончено, и она вылечит исковерканное сознание Финистер, надо будет отправиться в монастырь и запросить себе привилегии историка.
Сейчас же она только взглянула на мать настоятельницу и спросила:
— Могу я прослушать эту кассету?
— Конечно же. Но сперва, я думаю, нам следует посетить больницу. Там есть пациент, который, надеюсь, вас заинтересует. Он требует неотложного лечения, медлить никак нельзя.
— И не надо, конечно же. Но что это за пациент, который, по-вашему, будет мне интересен, мать… сестра Теста?
— Оборотень, — ответила мать настоятельница. — Случай, как раз похожий на тот, что мы обсуждали ранее.
— Ну достаточно. Можешь отдыхать, — произнес Джеффри с королевской снисходительностью.
Грегори, покрасневший и задыхающийся, привалился к ближайшему стволу дерева. Против обыкновения, он был без рубахи, и по контрасту с лицом его грудь, руки и ноги выглядели болезненно бледными.
— Для чего нужен этот дурацкий ритуал, если мы наращиваем мне мышцы телекинезом, — судорожно хватая воздух, спросил он.