Грегори не находил разумных объяснений, однако мог попытаться разыскать девушку. Он вознамерился оседлать своего коня, но тут заметил, что кобыла Мораги пасется здесь же неподалеку.
Это неприятно задело юношу. Отказаться от отличной лошади, предоставленной герцогом Диармцдом (а также от общества самого Грегори, услужливо подсказал внутренний голос!)… Смешно, но последнее обстоятельство, волновало его куда больше.
Конечно, если ведьма видела в нем только тюремщика, она вполне могла сбежать, избавившись от своего попутчика и обретя свободу. Но… Грегори еще раз вздохнул и подтянул подпругу. Тюремщик там или нет, а беглянку во что бы то ни стало следовало найти. Он должен доставить ее в Раннимид, где обретался Королевский Конклав ведьм. Грегори вскочил в седло, взял кобылу девушки под уздцы и направился к лесу.
Морага же, к тому времени, как достигла назначенного места, уже жалела, что не прихватила лошадь.
Или, по крайней мере, хорошую крепкую палку, чтоб использовать ее как средство передвижения. Когда она преодолела полмили (не такое уж большое расстояние), то обнаружила у верстового столба группу мужчин, уже телепортировавшихся и поджидавших ее. Одна из ведьм, приглашенных на сбор, как раз совершала посадку на своем помеле, две другие маячили в небе.
— Мое почтение, госпожа резидент, — приветствовал ее Мерку. Это был высокий широкоплечий мужчина, и он изо всех сил старался скрыть свою досаду от необходимости подчиняться девчонке, вдвое младшей его.
— Добрый день, — ответила Финистер, с удовлетворением оглядев своих подчиненных. Она уловила огонек желания в глазах мужчин, и это ей понравилось.
Хотя в данном случае Финистер не пользовалась магией и предстала в своем естественном обличий, сказывался остаточный эффект тех чар, которые она наложила несколько месяцев назад. Такие бойцы, как Мерку, Койл и Лорк, были не слишком довольны фактом ее пребывания на посту резидента, однако мужской интерес примирял их с этим.
Финистер обернулась к только что спешившимся ведьмам Лейку и Гонории. Те тоже были не в восторге от такого начальника, но их зависть имела и еще одну, особую, причину: их раздражала власть девушки над мужчинами, пусть даже и приобретенная колдовским способом.
Так или иначе, но приказания Финистер выполнялись, покуда работали ее схемы. Ведь за последние двадцать лет ВЕТО не так уж преуспело на этой планете, а успехи Финистер, хоть и весьма скромные, все же были успехами — никак не полными провалами. Подобно полководцу перед битвой, она изучала шеренгу людей, стоящих перед ней, и прикидывала, кто на что способен. Все они были рядовыми агентами, уроженцами Грамария, и входили в те десять процентов населения, которых можно было отнести к действующим эсперам. Все также являлись сиротами, большей частью — найденышами. Только Мерку знал, кто были его родители и что они умерли, когда ему не исполнилось и года.
Все люди Финистер были весьма искусны в телекинезе, телепортации и проецирующей телепатии, не говоря уж о простой телепатии. Это были надежные бойцы: в сиротских приютах ВЕТО дети закалялись, как сталь в кузнице. Они все, включая Финистер, прошли такую школу ненависти к обществу, породившему и затем отторгнувшему их, что сейчас больше напоминали хорошо обученные, умные и безжалостные машины.
Это был круг посвященных, к тому же фанатично преданных делу ВЕТО — любой из них с радостью отдал бы жизнь ради победы любимой организации на Грамарии.
Любой, но не Финистер. Она была хорошей ученицей, но главное правило, которое усвоила девушка, — не доверять никому, кроме себя самой, и как следствие, логическое и эмоциональное: ей была нестерпима мысль о том, что кто-то имеет власть над ней. Она чувствовала себя в безопасности только тогда, когда все богатство и влияние были сосредоточены в одних руках — ее руках.
Ее подчиненные мечтали о власти ВЕТО на Грамарии, Финистер желала того же для себя. И это было ее тайным оружием, способным принести победу.
— Настало время разделять и властвовать, — возвестила она своим людям. — Сейчас наша задача — изолировать каждого из членов семьи Гэллоугласс и атаковать их поодиночке с оружием в руках, так чтобы они не смогли прийти на помощь друг другу.
Слушатели некоторое время взирали на нее в изумлении, затем понимающе заулыбались.
— Здорово придумано, шеф, — кивнул Койл. — Им придется отражать одновременно и физическую, и ментальную атаку. Если же они попытаются позвать кого-нибудь из своих на помощь, то только отвлекут от собственных проблем и тем самым ухудшат его положение. И почему это никто не додумался до этого прежде?
«Потому что прежний резидент был отнюдь не гений», — хотелось ответить Финистер, но она подавила это замечание как неуместное. Вместо этого она сказала:
— Это казалось слишком простым решением. Мы подходили к задаче глобально, в масштабах всего королевства, а она решается на уровне отдельных личностей.
Ее люди одобрительно зашумели. Это «мы» как-то объединило их, сделало сопричастными такому остроумному стратегическому ходу. В то же время, как цинично отметила Финистер, вряд ли кто-нибудь из них захочет разделить с ней горечь провала, буде таковой случится.
— А какова их ментальная сила? — спросила Лейку.
— Каждый из них стоит пяти таких, как вы, — ответила Финистер. — Возьмите подкрепление. Ты, Лорк, займешься самим Лордом Чародеем. Койл возьмет на себя Джеффри, Лейку — леди Гвендолен. Задача Гонории — крошка Корделия.
— А я, — спросил Лорк.
— Ты соберешь отряд в чаще и будешь ждать моего сигнала.
— Кого же нам предстоит изображать?
— Бандитов, — ответила Финистер, и Лорк понимающе кивнул:
— Мы возьмемся за Грегори?
— Вы — группа поддержки. Я лично о нем позабочусь, — ведьма многообещающе усмехнулась. Ее ментальная проекция скорректировалась соответствующим образом, и окружающим на мгновение показалось, что они увидели акульи зубы. Было ясно, что юноша имел несчастье бросить персональный вызов Финистер.
На рассвете следующего дня Джеффри с Аденом отправились на охоту. Около полудня они повернули обратно, выслав вперед свиту с сегодняшними трофеями. Они неторопливо ехали вдвоем по лесной тропе, когда из придорожных кустов навстречу им выскочила молодая крестьянка. Ее волосы были растрепаны, из глаз, казавшихся неестественно огромными на осунувшемся лице, текли слезы. Юбка девушки была разорвана почти до пояса, а руками она пыталась придерживать на груди остатки подпаленной местами блузки.
— О, добрые рыцари! Молю вас о милосердии! Помогите нашей деревне, ибо нас тяжко притесняют!
Джеффри остановил коня в радостном предвкушении: хорошая драка была для него еще одним любимым занятием. А драться, как известно, куда интереснее, когда защищаешь слабых и обездоленных. Ален, однако, немного помедлил в замешательстве, затем на его лице появилось выражение сурового, но справедливого короля, защитника вассалов.