Обернувшись, Грегори увидел, что старший мальчик спустился в яму и пытается вытащить небольшой сундучок. Все еще улыбаясь, юноша шагнул к нему.
— Такой тяжелый? — осведомился он. — Это хорошие новости! Давай-ка помогу!
Мальчик вскрикнул от ужаса, когда сундучок дернулся в его руках. Он отдернул руки, как будто тот был из раскаленного металла, но сундучок не упал, а остался висеть в воздухе, покорный воле Грегори.
Затем клад проплыл по плавной дуге и опустился у ног вдовы.
— Леди Масгрейв, а ключи у вас есть? — спросил юноша.
— Есть. Это, по крайней мере, муж оставил мне.
Она шагнула к сундучку, достала из кармана ключ и вставила в замок.
— Поворачивается, но с большим трудом, — женщина даже сморщилась от усилия.
— Это — оттого, что он долго пролежал без смазки, — пояснил Грегори и обернулся к Алуэтте:
— Вы поможете?
— А почему не вы? — поинтересовалась девушка. — Мне не доводилось еще видеть мага-телекинетика за работой. Наверняка, вы справитесь.
— Мой отец, кажется, обладал умением, которого лишены грамарийские телепаты, — признался Грегори. — Но уж вы-то обладаете этими способностями в достаточной степени. По крайней мере, побольше меня, или, может, лучше их контролируете.
— Ну, что ж, раз надо, — согласилась девушка.
Она свирепо уставилась на замок и скомандовала:
— Поворачивайте, леди!
Женщина сжала губы, ключ в замке заскрипел и повернулся.
— Отлично, — похвалил Грегори.
— Пустяки, — отмахнулась Алуэтта.
— Для вас — может быть, но не для них!
Леди Масгрейв сдернула замок с петель, откинула крышку и перевела дух.
— Ну как, там золото? — спросил юноша. — Иначе он не был бы таким тяжелым.
— Действительно, золото, сэр! И его должно хватить на то, чтобы уплатить долг и кормить детей, пока они не вырастут, — со слезами на глазах она повернулась к Алуэтте. — Благодарю вас, добрая леди! Тысячу раз благодарю — и вас, сэр, тоже!
Девушка стояла неподвижно, застигнутая врасплох таким бурным проявлением чувств. Затем она, наконец, пришла в себя и кивнула:
— Мы и сами рады! Заберите золото из сундука и спрячьте на себе, затем перенесите в надежное место. А потом пусть ваши дети засыплют яму.
— Конечно, конечно, — леди Масгрейв схватила руку Алуэтты и поцеловала. — Вот лучшее опровержение для тех, кто называет ведьм пособницами зла! Я буду вечно благословлять вас, мадемуазель и сэр!
Девушка едва сумела остановить этот непрерывный поток изъявлений благодарности, особенно ее тронули дети, которые лепетали что-то сквозь слезы.
Когда молодые люди наконец вернулись на лесную дорогу, Грегори мягко посмотрел на спутницу.
— Ваше смущение напрасно, — сказал он. — Вы действительно очень благородная женщина.
— Глупости, сэр, — сердито ответила Алуэтта. — Вы прекрасно знаете, что я — злая и никчемная женщина, которой Господь позволил сделать всего одно доброе дело. Запомните это и впредь будьте добры не говорить мне подобной ерунды!
— Я запомню ваши слова, — сказал Грегори.
Алуэтта волком посмотрела на него, но сердце у нее при этом пело.
— Сэр, надо сказать, вы намного сильнее меня в математике, — перевела она разговор на безопасную тему. — Я была бы очень обязана, если б вы поделились со мной своими знаниями.
— С радостью, — согласился Грегори и пустился объяснять основы планиметрии.
Девушка увлеченно слушала, впитывая знания непосредственно из сознания своего учителя еще до того, как он успевал облечь мысли в слова.
— Удивительно! — восхитилась она.
Осознав, что происходит, Грегори внезапно прервал свои объяснения и уставился на нее в удивлении.
— Вы и вправду удивительная женщина, — сказал он. — Блестящая, как жемчужина, и великолепная, как бриллиант!
— Я говорю о духовных ценностях, а не о внешности, — покраснела она.
— Я тоже.
Она бросила озадаченный взгляд на юношу. Неужели математика больше значит для его сердца, чем чувства?
— Поверьте, вы — самая прекрасная женщина, какую я когда-нибудь встречал, — юноша говорил очень искренне. — Но блеск вашего ума затмевает даже красоту вашей внешности.
Вот теперь уж Алуэтта залилась краской по-настоящему. С удивлением она почувствовала, что радость от этого признания побеждает ее застарелый цинизм.
— Я бы предпочла говорить о геометрии, а не о красоте, сэр, — потупила она взор.
— Как угодно, — вздохнул Грегори. — Хотя в математике тоже есть красота. Созерцание ее гармонии способно вознести дух на такие высоты, которые доступны лишь прекраснейшей музыке или наиболее совершенным образцам поэзии! К несчастью, мне еще не доводилось встречать человека, который бы разделял эти мои убеждения.
— Боюсь, вы и сейчас его не встретили, — заметила Алуэтта.
Она отвернулась и с независимым видом, продолжила свой путь по лесной тропе. Вот уж никто бы не догадался, какие мысли бродили в ее голове! А она грезила об объятиях Грегори. «Ну, и дура!» — выругала себя Алуэтта. Его объятия были не лучше и не хуже сотен других! Усилием воли девушка заставила себя думать о бедняках, нуждающихся в ее помощи.
— Итак, начало положено, — сказала она вслух.
— Действительно, — беспечно подтвердил Грегори.
Алуэтта почувствовала раздражение.
— Я говорю о помощи бедным и отчаявшимся, господин чародей!
— Я так и понял.
Девушка с сомнением посмотрела на спутника, но отвернулась, побежденная его сияющей улыбкой.
— Мне предстоит еще очень многое исправить!
— Рад слышать, — ответил Грегори. — И что же вы собираетесь исправлять?
— Себя саму прежде всего, — огрызнулась Алуэтта. — Мои жертвы или мертвы, или находятся слишком далеко от меня, чтоб я могла что-то сделать для них. И, между прочим, не очень вежливо с вашей стороны напоминать мне об этом!
— Приношу извинения, леди, — покаянно произнес юноша.
— Принимаю, — проворчала Алуэтта. — Но скажите, господин чародей, где те люди, которым надо помогать?
— Откуда мне знать? — пожал плечами Грегори. — Продолжим свой путь и посмотрим.
Однако в этот день они не встретили никого, кто б нуждался в помощи. Ничего удивительного: ведь они ехали по глухому лесу, а не по оживленным городским улицам! Зато после обеда Алуэтта решила вновь попрактиковаться в медитации, и Грегори принялся охотно давать советы. Вначале девушка слушала довольно пренебрежительно, но затем стала все серьезнее прислушиваться к его объяснениям. Конечно, бессмысленно пытаться представить себе хлопок одной рукой, но Алуэтта обнаружила, что размышление на эту тему способствует погружению в новые, более глубокие стадии транса.