— Э... Гар, — взял его за локоть Дирк. — Может, мы выберемся отсюда и без их помощи?
— А зачем? — безмятежно отозвался Гар и снова повернулся к узникам. — Почешите в затылке и подумайте хорошенько. Если вы ударите господина, кто вас за это накажет?
— Ну, солдаты, — ответил один с видом, будто ему не верится в то, что кто-то может не знать ответа на столь очевидный вопрос.
— И что солдаты с вами сделают?
— Бросят в тюрьму и будут гноить там, покуда не решат повесить!
— Но вы-то уже в тюрьме, — заметил Гар. Узники удивленно переглянулись и призадумались. Один или два повернулись к Гару получше рассмотреть его. Колл почти слышал скрип их мозгов. Гар, судя по всему, тоже.
— Ну, конечно, не так уж много найдется господ ростом с меня, да еще с друзьями, умеющими хорошо драться.
Разумеется, все взгляды тут же обратились к Дирку. Продолжая улыбаться, он шагнул вперед — и вдруг стремительным движением ухватил стоявшего ближе других к нему узника за локоть и ворот, и тот с воплем полетел в гущу остальных. Те тоже повалились, оглашая гулкую темницу криками. Дирк довольно шагнул назад, глядя, как они выбираются из кучи-малы и поднимаются на ноги.
— Господа умеют драться лучше сервов, — заметил он, когда шуму поубавилось.
Колл втайне порадовался, что они давали ему уроки.
— Вопрос только в том, — снова заговорил Гар, — что вам всем терять.
— А как же — наши жизни! — отозвался один из узников так, будто говорил со слабоумным.
— Правда? Значит, вы надеетесь выбраться отсюда?
Они изумленно уставились на него, потом сердито зароптали. Гар довольно кивнул:
— Когда вам нечего терять, почему бы не нанести ответный удар? Все, что они могут сделать, — это убить вас!
— Ага, и послать нас в ад, — горько буркнул один из узников.
— Что лучше — попасть в ад за убийство лорда, готового втоптать в грязь своих людей просто так, потехи ради? — возразил Гар. — Или попасть в рай, попытавшись спасти его сервов от их жалкой участи?
В темнице воцарилась изумленная тишина.
— Ты вывалил на них слишком много новых идей для одного раза, — вполголоса заметил ему Дирк. — Так ты их можешь отпугнуть.
Гар кивнул.
— Что ж, тогда перейдем сразу к выводам. — Он снова возвысил голос. — Вы можете биться за свободу, свою и таких же, как вы! Если я теперь ваш Старшой, вот вам мой первый закон: я научу вас драться и научу тому, когда и с кем драться!
Они молча смотрели на него, слишком потрясенные, чтобы спорить.
Бывший Старшой застонал и пошевелился.
Гар опустился рядом с ним на колени, охватил его рукой за плечи и помог сесть.
— Знаю, тебе больно, но это пройдет. Эй, вы! Дайте ему воды! — Он опустил взгляд на кузнеца. — Удар у тебя не слабый, дружище.
Тот поднял взгляд, удивленный и этими словами, и голосом, которым они были произнесены.
— Ты и сам не хиляк, — буркнул он. — Знаешь несколько приемов, верно?
— Знаю, и тебя им научу.
Лиам подозрительно сощурился.
— Это зачем? Я же тогда тебя побью!
— Нет, не побьешь. — Улыбка Гара не обещала ничего доброго. — Я все равно буду знать их больше. Говоря точнее, я могу научить тебя полусотне приемов и все равно буду знать больше.
— Уж лучше поверь ему, — посоветовал Дирк голосом, из которого следовало, что он-то проверил это на своей шкуре.
Лиам внимательно посмотрел на Гара и кивнул.
— Тогда уж лучше хоть полусотне научусь. — Он замолчал, ибо другой узник сунул ему в руку плошку воды. Он опростал ее одним глотком, потом смерил того долгим, внимательным взглядом, вздохнул, вернул плошку и снова повернулся к Гару.
— Выходит, ты у нас теперь Старшой, а?
Мгновение Гар с застывшим лицом смотрел на него, и до Колла вдруг дошло, что того поразила сообразительность Лиама.
— Верно, — сказал наконец Гар. — Дирк — вот этот — мой лейтенант, но ты мой сержант.
Кузнец хмуро кивнул и повернулся к Дирку.
— А ты меня побьешь?
Дирк отозвался уверенной улыбкой, но тут вмешался Гар.
— Даже если он не сможет, это сделаю я. Довольно с тебя пока и сержанта, дружище.
— Славный совет, — согласился тот. — Меня звать Лиам.
— Рад познакомиться, Лиам. — Гар пожал тому руку, потом поднялся на ноги и помог встать Лиаму.
Свежеиспеченный сержант улыбнулся новому Старшому.
— А ты ничего. Ну и каков первый приказ?
— Для начала вопрос. У вас здесь есть палки?
— Что? Чтобы было, чем сторожей мутузить? Да разве они посмеют?
Гар кивнул, словно ожидал такого ответа.
— Раз так, выстрой своих людей в два ряда. Дирк, можешь взять Колла и начать занятия с этими людьми?
— Почему нет? — Дирк кивнул Коллу и не спеша направился к двум рядам узников, выстроившихся по окрику Лиама. — Возьми вот этого. — Дирк показал на здоровяка на голову выше Колла. — Покажи ему бросок через бедро.
Колл окинул здоровяка взглядом и мысленно поежился — тот был тяжелее его на стоун, если не на два. Однако срамиться на глазах у Дирка ему вовсе не хотелось, так что он подошел к этой ухмыляющейся дылде, резко выбросил руки вперед, повернулся и швырнул его на пол точно так же, как Гар Лиама. В ответ на удивленный вскрик жертвы сержант ухмыльнулся.
Дирк кивнул:
— Хорошо, можешь вернуться в строй. Теперь проделаем это немного медленнее. Повернись ко мне лицом, Колл. — Он повторил все движения замедленно, на ходу объясняя их зрителям.
Гар следил за уроком, время от времени кивая в знак одобрения. Пока они занимались, он прошелся по темнице, обследуя ее. Когда урок закончился, и узники, поругиваясь и утирая пот, разошлись по местам, он позволил всем отдохнуть и попить воды, но потом заставил всех чистить помещение. Битыми черепками они сгребли всю грязную солому в один угол, который Гар назвал «туалетом» и строго-настрого запретил всем отправлять естественные надобности в других местах. Потом он заставил вымыть пол тряпками. Хорошо еще, воды было предостаточно; она стекала из трубы в углу — возможно, из крепостного рва. Обнаружилась также охапка более или менее чистой соломы, которую Лиам использовал в качестве своего ложа. Гар поделил ее на всех, чтобы никому не пришлось спать на холодном каменном полу. Ко времени, когда тюремщики сунули в щель под дверью ужин, каменная темница приобрела неожиданно уютный вид.
Лиам откусил кусок от краюхи хлеба и огляделся по сторонам.
— Э, да ты прям-таки чудеса сотворил... Старшой. — Он произнес это слово с усилием, но все же произнес. — Я-то думал, такое невозможно.