— Чаю, да покрепче! Скажи горничной, чтобы поторопилась!
Стражник поклонился и, хмуро глянув на Майлза, закрыл дверь. Между тем от Майлза не укрылось, что стражник явно не на шутку напуган.
— Ну а как там у остальных дела? — нетерпеливо спросил Ловел. — Расскажи мне обо всех новостях!
Майлз вкратце поведал другу о всех агентах, которых повидал за последний месяц.
— Бейлиф и стражники Этуана уже вовсю вместе с ним развивают агитацию о правах крестьянства, у Лючии в октябре родился первенец. Ее муж начинает понимать, что женщины тоже...
Дверь распахнулась, вошла горничная с подносом.
— ...должны проезжать по окрестностям вашего города, не волнуясь о том, что на них могут напасть, — без запинки продолжал Майлз. — Ну, хорошо, разбойников вы за решетку, допустим, засадите, но можете ли вы гарантировать, что городская молодежь будет вести себя как подобает?
— Гарантировать этого, конечно, нельзя. Разве кто-то когда-то мог такое гарантировать? — отозвался Ловел. Горничная, в страхе вытаращив глаза, поставила на стол поднос. — И все же, за то время, пока я тружусь на своем посту, мы только дважды сталкивались с подобными выступлениями, и оба эти юнца были подвергнуты суровому наказанию и выставлены к позорному столбу, так что я сильно сомневаюсь, чтобы кому-то еще захотелось последовать их пагубному примеру.
Майлз кивнул и вернулся в образ Брэнстока:
— Будем уповать на это. И все же то, что разбойники грабят мирных торговцев чуть ли не рядом с вашим городом, — это никак не может порадовать.
Горничная разлила чай по чашкам.
Ловел широким взмахом руки отмел возражения Брэнстока и заодно повелел горничной удалиться.
— Не сомневаюсь: бейлиф и его люди...
Дверь за горничной закрылась.
— ...очень скоро схватят злодеев и закуют в кандалы, — закончил начатую фразу Ловел и сложился пополам, давясь от хохота. Майлз тоже прыснул.
Отхохотавшись, Майлз вытер с глаз слезы и, покачав головой, проговорил:
— Ну, мы с тобой и шарлатаны!
— Не только мы с тобой, Майлз, — простонал Ловел. — Надеюсь, нас гораздо больше.
Когда ближе к вечеру Брэнсток покинул ратушу, помрачневший Ловел вышел из кабинета и сказал стражникам:
— Как только бейлиф вернется, пусть сразу явится ко мне.
А когда бейлиф вернулся и доложил о том, что поиски злодеев оказались безрезультатными и следы их таинственным образом оборвались, Ловел с тоской в голосе произнес:
— Мы ухитрились упустить кое-какие важные дела, бейлиф, — после чего добросовестно отчитал подчиненного.
Бейлиф, естественно, тут же устроил нагоняй стражникам. В результате к полудню на следующий день в городке уже никто не сомневался, что «торговец Брэнсток» на самом деле никакой не торговец, а самый натуральный инспектор собственной персоной.
* * *
Разносчик брел по большой дороге. Горшки и сковородки позвякивали в такт его шагам и песенке, которую он напевал на ходу:
Куда ты, красотка, спешишь?
Куда так, красотка, спешишь?
Постой и послушай,
А вдруг прогадаешь
И мимо любви пробежишь?
Этот куплет он твердил уже целую милю, не меньше, и, признаться, порядком подустал, и вдруг из леса на дорогу выбежали несколько оборванцев и окружили разносчика.
— Было ваше — станет наше! — возопил один из разбойников. — Давай-ка сюда свои горшки и сковородки!
— О, пощадите бедного разносчика, господин! — вскричал бедняга, попятился и налетел на другого разбойника. Тот громко хохотнул прямо ему в ухо и цепко схватил за руку.
— Ладно, так и быть, и тебя прихватим! — крикнул первый разбойник. Злодеи сомкнули круг и повлекли несчастного разносчика к лесу. Тот жалобно ныл, просил отпустить его.
Но когда они отошли от дороги на несколько сотен ярдов, разбойники отпустили разносчика, а их атаман склонил голову в приветствии.
— Приятная встреча, Майлз!
— Спору нет, приятная! — облегченно вздохнул Майлз. — Клянусь. Я уже охрип от этой треклятой песенки! Я-то думал, вы стережете эту дорогу на каждой миле.
— Все верно, на каждой миле, — подтвердил другой разбойник. — Но тебе надо было протопать с полмили до того, как ты прошел мимо меня. Песенку я распознал и понял, что тебе срочно надо с нами переговорить.
— Точно, — снова вздохнул Майлз и сбросил мешок на землю. — Ох, какое облегчение! — воскликнул он и растер затекшее плечо.
— Так что ты хотел нам сказать?
— Передайте в Фиништаун вести: в следующем месяце меняют шерифа Плампкина в городе Дор. Сменить его должен магистрат Гоул, он поедет из деревни Белоу.
— Стало быть, проследует по южной дороге. — Глаза атамана разбойников сверкнули — не так часто выпадала возможность подменить шерифа одним из выздоровевших безумцев. — Встретим, как надо, и подержим, пока из Фиништауна не пришлют подсадного шерифа. А куда отправят Плампкина?
— На север, в Мильтон. Ходят слухи — ему обещано местечко инспектора.
— Вот это да! Дельце предстоит нешуточное! — вырвалось у одного из разбойников.
— Да, это крутой удар по Старому Порядку во имя Нового, — согласился Майлз. — Так что передайте в Фиништаун, чтобы выслали сразу двоих. — Но тут глаза его потускнели. — И еще передайте, чтобы сказали Килете: пусть встречает меня в миле от Грэнтнора.
Кое-кто из разбойников встретил последние слова Майлза непристойными ухмылками, но атаман только сочувственно посмотрел на главаря повстанцев.
— Конечно, Майлз. Не сомневаюсь, у нее для тебя куча новостей.
При этом он мрачно глянул на разбойника, открывшего было рот, чтобы что-то сказать. Тот закрыл рот и перестал ухмыляться.
* * *
Ледора потратила немало усилий для того, чтобы подцепить магистрата, но его увела одна из местных девиц — не такая умная, зато более хорошенькая. В итоге Ледоре пришлось довольствоваться местом поварихи на кухне для гвардейцев шерифа. Гвардейцы шерифа представляли собой небольшое войско в тысячу человек. Раскладывая еду по тарелкам, Ледора слышала их разговоры о приболевших товарищах. В свободное время она разыскивала больных и ухаживала за ними, и довольно скоро была назначена сестрой милосердия. Это дало ей возможность оставаться наедине с мужчинами, которые были слишком слабы для того, чтобы приставать к ней с глупостями, но вполне вменяемы для того, чтобы, ухаживая за ними, она могла обронить словечко-другое о том, что они — всего лишь игрушки в руках Защитника, его шерифов и магистратов. Выздоравливая, солдаты задумывались об этих словах. То и дело Ледора слышала, как за едой они обсуждают высказанные ею мысли. Она просто раздувалась от гордости за то, что так успешно выполняет свою работу на благо Нового Порядка, и неустанно радовалась тому, что ей удается справляться с этой работой тайно, без шума — радовалась, пока в один прекрасный день на ее плечо не легла чья-то тяжелая рука.