Алеа вспомнила о делах и порылась в мешке.
Сделав «покупки», жители деревни отправились послушать Гара, который заиграл печальную мелодию на деревянной флейте. Когда он закончил, один из слушателей сказал:
— Может, ума у тебя и нет, приятель, а вот талантом Бог тебя не обделил.
Гар задумчиво кивнул и сказал:
— Талант — это как правительство.
Несколько человек тихо хихикнули, но мужчина лишь сочувственно улыбнулся и спросил:
— Правительство? А что это такое?
— Порядок, — сказал Гар и выдул гамму, затем вновь взглянул на слушателей, обнажив в ухмылке зубы. — Порядок.
— Это когда ноты идут одна за другой? — предположил его собеседник.
— Куры в порядке, — объяснил Гар, — дома в порядке.
— Ты про домашнюю работу? Нет, это экономика, — произнес пожилой мужчина.
Он прав, вспомнила Алеа. Изначально это греческое слово обозначало мудрое и бережливое ведение домашнего хозяйства.
— Много домов! — Гар широко раскинул руки, как бы пытаясь обнять всю деревню. — Кто управляет вами?
Теперь уже никто не удержался от смеха. Гар с удивлением и испугом уставился на присутствующих. Видя его замешательство, крестьяне замолчали, и один из них объяснил:
— Это же просто смешно — как может один человек управлять целой деревней?
— Мы сами способны поддерживать необходимый порядок, — сказала одна женщина. — Каждый отвечает за свой дом и сад.
— И все мы выращиваем хлеб в полях, — согласился другой человек. — Дети сторожат овец, а мы присматриваем за детьми. Какой еще порядок тут нужен?
Гар посмотрел на них широко раскрытыми глазами, осторожно оглянулся через каждое плечо, затем подозвал своего собеседника подойти ближе. Тот с улыбкой согласился, и Гар прошептал ему на ухо:
— Бандиты.
На этот раз никто не засмеялся, а Гаров собеседник серьезно произнес:
— Ах да, здесь есть бандиты — те, кто завидует чужому имуществу и не смотрит за своим домом и огородом; им не сидится в поселке. Они собираются в банды и пытаются нас грабить. Но если они наглеют и слишком часто совершают набеги, на них есть управа — Алая Рота.
К этому времени все уже сделали покупки и собрались вокруг Гара. Алеа завязала сумки и подошла к ним.
— Не обращайте внимания на его глупые вопросы. Он никогда не помнит ответов и в каждой деревне спрашивает одно и то же.
— Хорошо, что ты нас предупредила, — произнесла одна старушка, — но такие вопросы обычно задают дурачки или малые дети. Мы должны быть добры ко всем.
Алеа вздохнула.
— Порой человеческая доброта удивляет и радует.
Гар обменялся с девушкой быстрым проницательным взглядом. Его тоже поразила кротость и рассудительность жителей деревни. Он вновь повернулся к своим слушателям, еще более бессмысленно уставился на них и задал очередной вопрос:
— Кто принимает решения?
— Ну, каждый может принять решение и заказать что-либо у твоей сестры, — ответила старая женщина. — Если у нее есть необходимая вещь, мы ее на что-нибудь выменяем.
Гар сдался и открыл рот в глупой усмешке, плотнее закутываясь в яркое одеяло.
— Гару больше не холодно.
Люди снова засмеялись, но беззлобно, радуясь, что дурачку тепло.
В конце концов местные жители извинились, что не могут уделить гостам много внимания — мол, весь день трудились в поле и теперь их ждут домашние дела. Женщина, пообещавшая путникам ночлег, принесла им горячей каши.
— Не знаю, когда вы последний раз ели и как много, но обещаю вам, что голодать вы больше не будете. Съешьте эту кашу, и к ней в самый раз будет испеченный Ренгой хлеб и сыр.
— Огромное спасибо, добрая женщина! — поблагодарила Алеа, не ожидавшая такой щедрости.
— Большое спасибо! — подтвердил Гар.
— На здоровье, — улыбаясь, ответила женщина. — В конце концов это часть нашего обмена. Кстати, меня зовут Ллиена. Я буду только рада, если вы нам расскажете какие-нибудь истории или споете песни, чтобы потешить детей. А после ужина надеемся услышать от вас новости.
В глазах женщины блеснули жадные искорки, но поскольку Алеа больше ничего не предложила, Ллиена улыбнулась, кивнула и зашагала обратно в сад.
— Надо в срочном порядке придумать какие-то новости, — пробормотал Гар.
— Чтение чужих мыслей — твоя работа. — Алеа подала ему кусок хлеба с сыром. — Я в телепатии не сильна. Хотя стой, им можно рассказать о генерале Малахи.
— Сойдет для начала, — одобрил Гар. — Но телепатия может принести результаты.
— Значит, ты еще не пробовал?
— Пробовал, когда нес дозор прошлой ночью, — признался Гар. — Но чужие сны — не самый лучший источник информации. — Он нахмурился. — И вот что странно: ни в одном сне не было правительства.
— А должно? — требовательно спросила Алеа.
— Ну, обычно некоторые видят сны о налогах, — ответил Гар. — А иногда кто-то во сне представляет себя королем или королевой. Но здесь такого нет и в помине.
Алеа пожала плечами.
— А вдруг здесь нет королей. У моего народа не было.
— Да, но у вас были сквайры и созывался Совет. А здесь никому ничего такого не снится — разве что бандитам.
— Им не нужно правительство, — подчеркнула Алеа.
— Просто нелепо! — усмехнулся Гар. — Каждому обществу необходимо иметь хоть зачатки правительства. Иначе нация распадается. Так произошло с культурами, которые пытались обойтись без власти — все они бесследно исчезли.
— Люди могут обсуждать проблемы, сидя у костра или на пиру, — с жаром возразила Алеа.
— Но это уже называется деревенским советом и тоже своего рода правительство, — возразил Гар. — Конечно, функции такого совета минимальны, а полномочия не распространяются дальше деревни. Но если взять город или, на худой конец, дюжину деревень, можно не сомневаться, что там не только будет совет, но и собираться он тоже будет регулярно. Некоторые из его членов выбьются в лидеры, и, смотришь, вскоре уже появились и официальные лица.
— А почему ты решил, что здесь ничего этого нет? — настаивала Алеа.
— Я не исключаю такой возможности, только вот почему-то ничего такого мне еще не встретилось — ни в сновидениях местных жителей, ни в разговорах тех, с кем мы сегодня меняли товар.
— Ты только тем и занимался, что изучал их! — негодующе воскликнула Алеа.
— Не спорю, — согласился Гар. — Поскольку был обязан обратить на них самое пристальное внимание. Но, как ни старался, не заметил и намека на сильную власть!
В голосе Гара слышались досада и разочарование.