Полдня юноши и девушки восхищались товарами коробейников, восторженно разглядывали фарфор и декоративные фигурки, но в конце концов взяли только иглы, сковороды и другие необходимые вещи; они еще не могли позволить себе роскошь. Алеа решила, что, перед тем как покинуть деревню, сделает каждому по маленькому подарку.
Во второй половине дня пахари вновь отправились в поле, а несколько человек остались жарить кабана для ужина. Но большинство собралось вокруг гостьи послушать ее истории.
Гар сидел неподалеку, наблюдая и прислушиваясь к каждому слову. Ему пришлось признать, что Алеа неплохо адаптировала сказки про Белоснежку и Зигфрида — куда лучше, чем историю о Золушке в предыдущей деревне. Теперь она уже знала, где рискует попасть впросак. Алеа рассказывала о герое, который сражался с драконом, и Гар с любопытством наблюдал за реакцией слушателей. Интересно, подумал он, попадались ли здесь в начале колонизации чудовища?
Затем наступило время ужина. За едой люди смеялись и весело болтали. Алеа заметила, что молодые люди оказывают друг другу знаки внимания. Все ли они нашли себе пару? От нее не скрылись ревнивые взгляды нескольких молодых людей. Продержится ли эта колония до тех пор, пока молодежь окончательно не определится, кто с кем будет жить?
— А что, если ты поймешь, что не любишь человека, которого выбрала? — спросила она Сильвию. — Или если вы разлюбите друг друга?
— В нашем возрасте такое происходит постоянно, — ответила та. — Если люди не могут ужиться или женщина влюбляется в другого, она просто выставляет за дверь пожитки мужчины, вот и все.
— Вот и все? — удивилась Алеа. — А разве мужчина не возражает?
— Нет, конечно. — Сильвия бросила на собеседницу непонимающий взгляд. — Дом-то ведь принадлежит женщине.
— Даже если его построил мужчина?
— Мы все вместе строим дома, — пояснила Сильвия. — А в вашей стране разве не так?
— Нет, — ответила Алеа. — Но я склонна думать, что так правильнее. А если мужчина разлюбит женщину?
— Ну, тогда он берет свои вещи и переезжает в дом для холостяков, — ответила Сильвия. — Вон то второе длинное строение.
Алеа решила, что такое положение дел ей по душе.
После ужина она предложила свою помощь в уборке и мытье посуды. Тем временем кто-то принес несколько волынок, кто-то еще — флейты и скрипки. В течение часа или около того молодые люди танцевали, смеялись, разговаривали и флиртовали. Когда небо стемнело, все разошлись по домам: одни в дом для холостяков, другие — парами — в отдельные комнаты.
— Здесь есть свободная комната на двоих, — предложил Крел.
— Нет, спасибо, — сказал Гар скрипучим старческим голосом. — Думаю, моей дочери лучше спать отдельно. Правда, детка?
— Да, папа, — серьезно ответила Алеа и мысленно похвалила Гара за то, что он не принял приглашение.
Гар посмотрел на нее и удивленно сощурился. И чтобы скрыть свои чувства, прикрыл рот рукой, как бы зевая.
— Да, уже не могу сидеть допоздна, как в молодости. Пора в постель.
Алеа отметила про себя, что он не сказал, в чью.
* * *
Алеа проснулась среди ночи и не поняла отчего. Девушка осмотрелась по сторонам — нет, она все в той же небольшой комнатенке, которую уступило ей молодое поколение. В окно струился звездный свет, а в очаге догорали угли, и в полумраке был хорошо различим небольшой столик с кувшином и миской на нем, стул с перекинутой через спинку одеждой, а радом со стулом — огромные, слегка прищуренные глаза, которые, казалось, светились в темноте ярким огнем.
Алеа мгновенно присела в постели, словно ее ударило током. Ужас едва не вырвался из горла душераздирающим воплем. Но она вовремя сдержала себя, узнав знакомый пушистый ком и зубастую ухмылку.
— Ага, значит, ты умеешь проникать в закрытые помещения. А я-то решила, что ты живешь только в лесу, — подумала девушка, слегка успокоившись.
— Но ведь деревня стоит в лесу, — напомнило ей Наваждение. — Будь это город, наверняка бы здесь кто-то не спал, и мне пришлось бы проявить большую предосторожность.
Алеа отметила про себя, что в данном случае «предосторожность» наверняка означает необходимость убрать ненужного свидетеля — например, телепатически усыпить.
— Ты мог бы меня и предупредить. А то так перепугал, что от страха дыхание перехватило.
— Будто ты не знаешь, что я не причиню тебе зла. — Наваждение являло собой воплощение невозмутимости и спокойствия. — К тому же учащенное сердцебиение и глубокое дыхание полезны для здоровья представителей вашего племени.
— Только в том случае, если это результат физических упражнений, — съязвила Алеа.
Просто удивительно, и как это она после первой их встречи ни разу не вспомнила об этом потешном существе. Господи, да ей ничего не стоило совсем позабыть о нем!
И тогда она поняла, что ведь позабыла-таки!
— Я не люблю, когда с моим сознанием шутят шутки, — обиделась она, хотя и не стала показывать, что задета за живое.
— А с сердцем? — спросил Наваждение. — Или ты опять станешь утверждать, что великан тебе не супруг?
— Еще как стану!
Алеа сама удивилась, с какой горячностью вырвались у нее эти слова.
— Тогда зачем ты ему помогаешь?
— Я ему вовсе не помогаю — лишь путешествую вместе с ним, зато он помогает мне!
— В чем?
— Учиться, узнавать новое, встречать новых людей!
При мысли о том, что она и вправду находится в другом мире, девушку захлестнула волна радости.
— Ну, и многое ты уже узнала?
— Очень многое! — воскликнула Алеа, и в ее сознании тотчас начал разматываться спутанный клубок непривычных ей нравов, обычаев.
Девушка пыталась приостановить его: легче было сказать, чего она еще не узнала.
— Какая странная идея! — удивилось Наваждение. — Упорядочивать жизнь живых существ! Не проще ли позволить каждому идти своей дорогой?
— У людей так не получится, — объяснила Алеа. — Нам требуется общение — чтобы поблизости всегда находились нам подобные.
— Странно, очень странно. — Казалось, эта мысль обрадовала ночного гостя. — Но почему твой супруг так расстроен из-за того, что не нашел правительство, которое он рассматривает как некое огромное плодоносящее дерево?
— Ему кажется, что только таким образом можно спасти людской род от голода, болезней и угнетения. Иначе сильные будут унижать слабых, причинять им страдания.
— В этом есть доля правды, — задумалось чудище. — Но правительство вроде того, о каком мечтает генерал Малахи, будет угнетать народ еще больше.
— Гар считает, что подобное происходит, когда нет лучшего правительства, способного остановить зарвавшегося тирана.