— Странно, что четверо все же решили остаться деревьями, — заметила Ртуть.
— Слушай, давай забудем об этом, — посоветовала Алуэтта.
Корделия еще раз оглядела лица, которые не покидало выражение отрешенности и угрюмости и вынесла собственные заключения. Она повернулась, оглядывая следы, которые они оставляли за собой — и ее передернуло. Как будто коряги волоклись вместо ног по тропе.
Они прошли еще несколько минут в полном молчании, затем Алуэтта оттаяла настолько, что могла сказать:
— Тебе никогда не понять, как я рада, что встретила твоего брата.
— Мы в самом деле ближе к побережью, чем кажется? — спросил Ален.
Джеффри посмотрел туда, куда только что устремил свой взгляд принц:
— Отчего ты думаешь… кстати, а что это еще за зверь там бродит?
«Зверь» оказался лохматым пони, едва в половину размеров боевого коня, на котором ехал Джеффри. Шкура у него была потертой и украшенной морскими водорослями. Там серебрилась морская тина, в которой блестели вкрапления прибрежного песка.
— Попробуем подойти к нему ближе, — Грегори рысью пустил коня навстречу одинокому животному.
— Нет, погоди, — воскликнул Ален, которым вдруг овладело смутное предчувствие. Однако братья уже были на полпути к пони. Ален со вздохом последовал за ними.
Джеффри и Грегори окружили пони с противоположных сторон, и брат-рыцарь спешился футах в пятнадцати. После чего стал осторожно приближаться, достав из кармана огрызок морковки, сорванной на грядке прошлой ночью для своего коня. Джеффри протянул лакомство перед собой.
Оба коня тряхнули гривами, словно отвергая своего недалекого родственника, и Грегори пришлось схватить поводья.
— Смотри, Джеффри, что это такое. Похоже, этот парень им не по вкусу!
— Да просто завидуют, ревность — вот и все!
Джеффри протянул морковь на ладони и вкрадчиво заговорил:
— Ну, давай, малыш, отведай нашего угощеньица, и ты поймешь, что среди друзей.
Пони коротко заржал, не разжимая пасти и нерешительно переступая копытами.
— Бери-бери! — предлагал Джеффри, — я не желаю тебе зла.
— И седлать тебя он не собирается, — ехидно заверил Ален. Всем была известна страсть Джеффри ко всему, что хоть отдаленно напоминало лошадь.
Джеффри искоса оглянулся на принца.
— У нас нет времени объезжать и приручать четвертого коня, — невозмутимо напомнил Ален. — Да и нужды в нем нет.
— Боюсь, что ты прав, — со вздохом отвечал Джеффри, поворачиваясь к пони. — Так что нам остается только раскланяться, как подобает путникам на дороге.
Пони робко шагнул вперед. Обнюхал морковку, затем схватил ее подвижными мягкими губами и с хрустом разжевал. Пара движений челюстями — и лакомый кусочек оказался проглоченным.
— Ну вот, великолепно, — улыбнулся Джеффри. — Может, встретимся на обратном пути, если наш путь будет проходить по этим же местам, и тогда составим тебе компанию в твоих странствиях.
— Откуда ты знаешь, что я странник? — вдруг заговорил пони человеческим голосом. В нем отдавался скрежет зубов — как будто два жернова терлись друг о друга.
Все трое так и замерли. Кони стали беспокойно приплясывать на месте, явно не в восторге от происходящего.
Джеффри пришел в себя первым и заговорил так, словно бы говорящая лошадь была самым привычным явлением в мире.
— Ну, во-первых, оттого что ты опутан морской тиной, которой нет в этих краях, — должно быть, ты пришел с далекого морского берега.
— И достаточно быстро добрался, — добавил Грегори, — поскольку они не пересохли и их не сдуло со шкуры ветром.
— А ты наблюдательный, — заметил все тот же голос между жерновов, — немногие смертные способны делать выводы. Ну-ка, сделай вывод из этого.
И при этих словах — осел или пони, кто бы он ни был, стал расплываться, теряя очертания.
Кони пронзительно и тревожно заржали. Ален с Грегори с трудом сдерживали их, но они утихли только после того как пони перетек в новую форму: теперь это был старик с длинной белой бородой, в которую были вплетены водоросли. На нем была лишь набедренная повязка из той же морской травы, а под его кожей, морщинистой и дряблой, перекатывались крепкие мускулы.
— Ты, Джеффри, оказался добр к одинокому страннику, — сказал он. — А добрые сердца заслуживают воздаяния.
— Да нет, — замялся Джеффри, — просто я не равнодушен к лошадям. Он смущенно оглядел фигуру полуголого человека и добавил:
— И я не ждал за это никакой награды, да и сейчас, по чести говоря, не вижу что вы можете мне предложить, если на вас и одежды нету?
— То, что я тебе дам — это знание, которое уместится в твоей голове, а не в дорожном мешке. И вот оно:
«Берегись Водопада Туманов».
— Благодарю тебя, добрый странник, — нахмурился Джеффри. — А где это находится?
— За рекой, — ответствовал старик. — По утрам и вечерам. Не вступай в эти воды в означенное время, и удержи остальных от этого.
— Да мы и не собирались туда лезть, — подал голос Ален, достаточно сердито, хотя не заметил признаков того, что этот странный старик над ними насмехается.
Странник, впрочем, больше походил на сумасшедшего. — А что если нас туда затянут какие-нибудь незваные гости?
— Не смогут, — твердо сказал старик. — Но коли вы почувствуете, что должны зайти, прихватите с собой Холодное Железо.
— Я всегда так и делаю, — тут же откликнулся Джеффри. — По крайней мере, клинок всегда при мне, — и он тронул рукоять меча.
Старик посмотрел и одобрительно кивнул, сейчас же отступив назад. Он с уважением посмотрел на оружие:
— Клинок твой хорош. Мудро пользуйся им — и выйдешь из любой передряги. Да смотри, не набирай с собой награбленного добра, которые многие воины заносчиво называют трофеями.
— Трофеи? — поморщился Джеффри. — Я презираю солдат, которые занимаются грабежом и мародерством.
Рыцарь чужд корысти. Кстати, а что ты имеешь в виду под «трофеями»?
— Живые трофеи, — пояснил старик, отступая все дальше, удаляясь от них, словно бы уже кричал напутственные слова. — Врагов.
— То есть — пленных, что ли?
— Каких врагов? — рванулся было за ним Ален.
Но старик снова помутнел и стал менять очертания; кони опять испуганно всхрапнули и всем троим пришлось что есть сил сдерживать их, хватаясь за поводья.
Когда они наконец успокоились, друзья повернулись в ту сторону, где только что стоял старик, и увидели только маленького косматого пони, обвитого стеблями и листьями морских водорослей, который удалялся от них галопом.