Предоставив Эдди и Эдриану искать иголку в стоге сена, Джим принялся рассматривать местность. Как и на всех чердаках, здесь не было разделения на комнаты, за исключением одного в углу, подразумевавшего ванную. И значит, кухонные ножи лежали на виду.
На гранитном столе были разложены всевозможные виды ножей: охотничьи, швейцарские армейские, острые столовые, разделочные, сделанные в тюрьме, десертные, канцелярские. Лезвия были короткими и длинными, ровными или с зазубринами, покрыты ржавчиной или блестели. И, как и в случае с часами и столами, они были разбросаны тут и там, рукоятки и лезвия смотрели в разные стороны.
Для мужчины, побывавшего в тех еще передрягах, эта ситуация была в новинку.
Джиму казалось, будто он высадился в стране «Все Наперекосяк».
– Не ходи туда, Джим, – крикнул Эдди, посмотрев на своего приятеля. – Джим! Нет…
Ага, катись к черту. Запах был аналогом пятицентовика на вкус, и только одна вещь дает такой стальной привкус…
Прямо из ниоткуда, впереди возник Эдди, преграждая ему дорогу. – Нет, Джим. Ты не можешь войти туда.
– Кровь. Я чую кровь.
– Я знаю.
Джим говорил медленно, будто Эдди вконец сошел с ума. – Значит, кто-то истекает кровью.
– Если ты сломаешь печать на этой двери, то можешь включить сигнализацию. – Эдди указал на пол. – Видишь?
Джим нахмурился и посмотрел вниз. Прямо перед его ботинками пролегала тонкая линия из грязи, будто ее насыпала чья-то аккуратная рука.
– Откроешь дверь, – сказал Эдди, – и, переступив черту, раскроешь нас.
– Как?
– Перед уходом, она обработала дверные края особенной кровью и кладбищенской землей. Кто-нибудь пройдет через нее, и высвободится энергия, которую Девина учует, словно атомный взрыв.
– Какой кровью? – спросил Джим, зная, что ответ ему не понравится. – И почему она не сделала это на входной двери?
– Ей нужно контролировать окружающую среду, чтобы нанести заклинание. В коридоре? Она не может быть уверена, что уборочный персонал не смажет линию, или кто-то не попытается влезть. А все это – Эдди окинул рукой помещение – не так важно, как то, что находится за этой дверью.
Джим уставился на закрытую дверь так, будто в любой момент он мог обернуться Суперменом и пройти сквозь нее.
– Джим. Джим… ты не можешь войти туда. Нам нужно найти кольцо и убраться отсюда.
Было что-то еще, подумал Джим. Также как тогда, когда Эдриан появился в его каморке, ангелы давали ему информацию, необходимую в данный момент, и ни крупицей больше. И значит, здесь определенно происходило какое-то неизвестное ему дерьмо…
– Джим.
Он уставился на дверную ручку, расположенную на расстоянии вытянутой руки. Ему надоели все недомолвки, и если для того, чтобы получить доступ к информации, нужно встретиться лицом к лицу с Девиной, то, что ж, не такая плохая идея.
– Джим.
Теплая вода на ее груди и бедрах… теплые губы на ее губах… теплый пар вокруг нее…
Мария-Тереза скользнула мыльными руками по широким плечам ее любовника, восхищаясь различиями между их телами. Вин был таким твердым, его мускулы напрягались и расслаблялись, когда они терлись друг о друга, изворачиваясь, ища и находя. Горячая эрекция касалась живота Марии-Терезы, а ее промежность была также готова для большего, как и сам Вин.
Губы Вина оторвались от ее и потерлись о ее шею, потом спустились на ключицу… и ниже, чтобы пососать сосок, а потом лизнуть твердую вершинку. Когда Мария-Тереза зарылась пальцами в его влажные, скользкие волосы, Вин опустился на колени перед ней, прямо на мраморный пол, схватив ее бедра, и уставившись на нее пылающим взглядом. Их глаза встретились, и Вин ртом коснулся ее пупка, нежно, словно вода, которую мгновение спустя вытеснил его розовый язык.
Прислонившись спиной к мраморной стене между двумя душевыми насадками, Мария-Тереза раздвинула ноги шире, когда он начал сцеловывать дорожку к ее бедру. Белоснежные зубы на короткое мгновение задели выступающую кость, а потом слегка прошлись по коже ее живота прежде, чем повторить этот путь губами.
Ниже.
Чтобы предоставить ему больше доступа, она поставила ногу на мраморную скамейку, вмонтированную в угол кабинки, и рот Вина двинулся прямо к внутренней части бедра. Вин был настойчив и нежен одновременно, приближаясь все ближе и ближе к пульсирующему лону. Мария-Тереза умирала от желания почувствовать его там, куда он направлялся, и когда Вин замер у вершины ее бедра, она едва могла дышать.
– Пожалуйста, – хрипло сказала она.
Вин прижался к ней, а потом одним уверенным движением скользнул языком по ее плоти. Когда крик Марии-Терезы раздался посреди шума падающей воды, Вин крепко ухватил ее бедра и застонал напротив средоточия ее женской сущности. Жадные глотки перемежались ласками языка, пока девушка не осела на скамейку, пристроив одну ногу на полочке для мыльницы, а вторую перекинув за спину Вина.
И тут он серьезно взялся за дело. Приподняв голову и встретив ее взгляд, он поднял руку и вобрал два пальца в рот. Облизав их, он снова склонился над ее лоном, ведомый розовым языком.
Проникновение сопровождалось легкими касаниями его языка.
Мария-Тереза кончила, сильно и громко, и когда последние спазмы пошли на убыль, девушка откинулась на твердом камне, расслабленная, как сама вода. Выскользнув из ее тела, он облизал пальцы, медленно прохаживаясь по ним языком и наблюдая за девушкой из-под бровей.
Он был возбужден. Возможно, очень сильно возбужден, учитывая, насколько напряженными были его бедра.
– Вин…
– Да? – его голос скрипел, словно гравий.
– До спальни, где остались презервативы, на самом деле очень далеко.
– Да.
Она опустила взгляд на его эрекцию. – Я не хочу, чтобы ты ждал так долго.
Он страстно улыбнулся. – Ты что-то задумала?
– Я хочу наблюдать.
Низко рассмеявшись, он прислонился к стеклянной стенке, раздвигая бедра, его огромный член лежал вдоль накаченного живота. Боже, он изумительно выглядел на фоне кремового мрамора. – За чем конкретно ты хочешь наблюдать?
Она покраснела. Боже помоги ей, она действительно покраснела. Но, с другой стороны, он растянулся на полу душевой, блестел с головы до пят, жадный до секса… и ждущий ее указаний.
– Что ты хочешь, чтобы я показал тебе? – протянул он.
– Я хочу, чтобы ты… положил свою руку…
– Сюда? – сказал он, опустив ладонь на грудь.
– Ниже, – выдохнула она.
– Ммм… – Широкая ладонь скользнула вниз по ребрам, к вершине фигурного пресса. – Сюда?