— Верно, и я этому несказанно рад, — с улыбкой кивнул Мэт. — Я очень горжусь своей ученицей. Но твой дядя прибег к помощи чар и узнал, в какую сторону тебя занесло. Затем я начал поиски. Стегоман предложил мне свои услуги — прощ говоря, свою спину, и мы полетели на юг. Время от времен-совершали посадки и спрашивали у встречных о тебе, где тольк могли. — Он развел руками. — Ну а если где-то что-то шло н так, приходилось вмешиваться.
— И слава богу, что вы так поступали! Но пресви… мой дя до сих пор разыскивает меня?
— Открыто — нет, — возразил Мэт. — Если мне не удастся вернуть тебя домой, тогда он отправит на поиски своего сына во главе небольшого войска.
— А он не думает, что такая шумиха спугнет моих похитителей?
— Будь благоразумна, милочка. Издевки тебе не к лицу, а сам я очень надеюсь, что до этого дело не дойдет. А еще я надеюсь на то, что ты рада тому, что твой дядя готов перетряхнуть небо и землю ради того, чтобы найти тебя.
— Да, мне это приятно, спору нет, — улыбнулась Балкис. — Но дело в том, лорд маг, что я бы предпочла, чтобы меня еще какое-то время не находили.
— Хочешь упрочить свои отношения с возлюбленным до того, как решишься признаться ему в том, что ты — принцесса? — Мэт искоса взглянул на Антония, который откровенно увлекся разговором с двумя драконами. — Могла бы представиться ему дочерью дровосека.
— Могла бы, — вздохнула Балкис. — Но поверил бы он, что я одновременно и дочь дровосека, и принцесса?
— На свете полным-полно сказок, в которых все так и есть, — возразил Мэт. — А твой избранник, насколько я понимаю, насквозь пропитан всевозможными сказками и легендами и мог бы тебе поверить. Но ты не хочешь рисковать, верно?
— Именно так, — подтвердила Балкис. — Мне хочется пройти с ним по владениям пресвитера Иоанна, до самой Мараканды. К этому времени связь между нами так упрочится, что он не испугается, узнав, что я — принцесса. Не испугается — если, конечно, искренне любит меня.
— И если не решит, что ты его обманула, — добавил Мэт.
— Глупости! — возмутилась Балкис. — Я — это я. И какая разница — принцесса я или нищая?
— Хорошо подмечено, — согласился Мэт — Но разница все же есть. Однако это, как говорится, твоя собственная пьеса, и я не стану переписывать ее за тебя.
— Пожалуйста, не делай этого! — с сильным волнением проговорила Балкис. — Я еще не готова снова стать принцессой! Мы с Антонием вместе пережили все беды и тяготы странствия, мы познакомились с удивительными людьми. Я мечтаю о том, чтобы посмотреть на те края, что лежат на пути отсюда до столицы глазами простых людей. Ведь так я смогу лучше узнать их.
Мэт посмотрел ей в глаза и прочел в них ответ на вопрос о том, какого именно из простых людей Балкис так жаждет узнать лучше. Он улыбнулся, припомнив, как чувствовал себя, когда только-только влюбился в Алисанду, и погладил руку Балкис.
— Не бойся, — сказал он тепло. — Как пообещал — так и сделаю. Только не устраивай себе медового месяца до свадьбы, ладно?
Мэт писал под диктовку, редактировал пункты соглашения, потом позаботился о том, чтобы оно не было нарушено, будучи только что составлено, а потом высек все слова на скале на краю деревни — не вручную, а магически, естественно. На жителей деревни это зрелище произвело неизгладимое впечатление, и они поклялись, что будут соблюдать договор. Вероятно, тут главной движущей силой все-таки стал страх перед той силой, с помощью которой Мэт высек слова на камне, чем угроза гипотетической гражданской войны в случае уклонения от исполнения договора.
Мэт, двое драконов-великанов и молодая пара остались на вечерний пир по случаю подписания соглашения, а потом спали сном трезвенников посреди тысячи изрядно подвыпивших селян. Надо ли упоминать о том, что они всю ночь сменяли друг Друга в дозоре. Наутро Антонию была предоставлена возможность прокатиться верхом на драконе: Мэт настоял на том, чтобы девушка и юноша оказались подальше от мрачного ущелья и только потом продолжили свой путь самостоятельно.
Миль на тридцать севернее ущелья Стегоман и Диметролас пошли на посадку. Балкис и Антоний спешились, и девушке пришлось некоторое время поддерживать друга, пока он обрел равновесие. Антоний смущенно улыбнулся, чмокнул девушку в щеку и сказал:
— Надо будет как-нибудь еще разок покататься.
— Прокачу, не сомневайся, — пообещал ему Стегоман. — Но для этого ты должен будешь добраться до Мараканды.
— Вот еще один резон продолжить путь на север! Вот спасибо тебе, благородный зверь! До встречи в Мараканде!
— Ну, там, стало быть, и свидимся, — сказал на прощание Стегоман и взмыл ввысь, унося на своей спине Мэта. Диметролас полетела рядом.
— У тебя поистине удивительные друзья, — сказал Антоний Балкис.
— Знаю, — кивнула она, прижалась к нему и обвила его шею руками. — Но надеюсь, что ты мне больше, чем друг.
— Намного больше, — ответил Антоний и поцеловал ее.
Они шли на север еще трое суток, но не сказать, чтобы очень торопились. Балкис радовалась тому, что Антоний не требует от нее ничего, кроме поцелуев, тем более что от поцелуев она сама распалялась так, что ее тело требовало большего. Но девушка старалась не забывать о наказе лорда-мага насчет перестановки местами медового месяца и свадьбы и чувствовала, что это важно. Так она и шла на север рука об руку с возлюбленным, не в силах дождаться того счастливого дня, когда они предстанут перед священником.
Ее надежды всколыхнулись с новой силой, когда они вышли на скрещение дорог и увидели впереди небольшую часовню, белеющую в лучах послеполуденного солнца.
— Можно было бы хотя бы поблагодарить Господа за безбедное странствие, Антоний.
— Верно, — кивнул юноша, и они направились к часовне.
— Какая красота! — вырвалось у Балкис, когда они подошли поближе.
Часовня стояла в окружении деревьев. Ее крыша и стены были стеклянными. Крыша отражала зелень листвы, ослепительно сверкали витражные стены с изображениями сюжетов из Библии.
— Вот Ной, — ахнула Балкис. — А вон там — Авраам и Моисей!
— А вон там Давид сражается с Голиафом, — подхватил Антоний. — А здесь — Эсфирь стоит перед царем!
— Видишь? Мария и Иосиф стоят коленопреклоненные подле яслей? Вся церковь — из стекла!
— И как она только может устоять в грозу и сильный ветер? _ изумился Антоний.
— Либо по волшебству, либо благодаря таланту гениального зодчего, — покачала головой Балкис. — Как думаешь, с другой стороны мы, наверное, увидим еще сцены из жизни Спасителя?
— Давай войдем и посмотрим, — поторопил ее Антоний.
Они вошли в небольшую церковь, оказавшуюся полной народа. Люди стояли и молились, но были так зачарованы окружавшей их красотой, что мало кто из них заметил вошедшую пару. Зеленое стекло крыши приглушало солнечный свет, и он не резал глаза, но зато солнце беспрепятственно проникало внутрь через западную стену и заливало людей драгоценными, разноцветными лучами. Да и восточная стена была подсвечена солнцем. Антоний и Балкис не ошиблись: там действительно были изображены сцены из жизни Иисуса Христа. Куда бы они ни бросили взгляд — со всех сторон их окружали картины, которые, казалось, дышали светом, пронизывающим их.