Черный Рыцарь повернулся и пошел в глубь пещеры. Последовав за ним, Мэт очутился во мраке, казавшемся непроницаемым после яркого дневного света. Но впереди что-то тускло мерцало. Когда они вышли из длинного коридора на свет, Мэт в изумлении огляделся вокруг. Они находились в высокой, вытянутой в длину пещере, освещенной мягким голубоватым светом, который шел неизвестно откуда. По стенам стояли постаменты, а на них — массивные деревянные кресла с резными спинками и подлокотниками. Старинные доспехи помещались на креслах — кольчуги и мужские юбки длиной до колен.
А в доспехах помещались тела!
Они сидели прямо, поддерживаемые спинками кресел, на головах их были шлемы с защитными пластинками для носа, но без забрал. Лица, бородатые, очень бледные, выдавали преклонный возраст их владельцев. Они сидели с закрытыми глазами, неподвижно, как изваяния. Может, они изваяниями и были: Мэт чувствовал себя так же неприятно, как в музее восковых фигур.
— Да, фигуры настоящие, только они мертвы, — сказал сэр Ги в ответ на его мысли. — Но души пребывают в этих телах в волшебном покое.
«Stasis», — подумал Мэт.
— Они живы и после смерти, — продолжал сэр Ги. — Давайте поприветствуем их.
Он пошел вперед, и Мэту ничего не оставалось, как последовать за ним.
Густой голос раздался с высокого помоста, как будто шел из далекой дали:
— Добро пожаловать, сэр Ги де Тутарьен! Давно ты не приходил поговорить со мной!
Сэр Ги достиг середины пещеры и преклонил колени.
— Простите меня, ваше императорское величество, но на земле Меровенса неспокойно, и мое искусство было необходимо.
— Значит, долг уводил тебя далеко отсюда. — В голосе исполина читалось подавляемое нетерпение. — Говори же: час настал?
Шелестящий ропот прошел по пещере подобно шороху опавшей листвы, взметнувшейся от ветра: мертвые рыцари тосковали по ратному делу.
Сэр Ги сокрушенно покачал головой.
— Нет, ваше императорское величество. Народ может еще спасти сам себя, даже и в такой трудный час.
У Мэта волосы потихоньку вставали дыбом. Но по крайней мере он теперь знал, где находится, — в усыпальнице Гардишана, древнего императора. А его воинство в доспехах было Рыцарями Горы.
Собрав всю свою храбрость, он шагнул вперед.
— При всем моем к вам уважении, сэр Ги... вы совершенно в этом уверены?
— Совершенно. — Черный Рыцарь наградил его уверенной улыбкой.
— Да, он говорит правду. — Голос Гардишана звенел от бесконечного сожаления. — Наш час еще не пробил.
Шепот снова заполнил пещеру — или печальный, разочарованный вздох. Это было жутковато, и мысли Мэта на секунду заледенели. Когда они оттаяли, он задумался, откуда у сэра Ги эта уверенность, подхваченная императором.
И в какой момент сэр Ги Лособаль превратился в де Тутарьена?
— Кто сей человек, которого ты привел к нам в гости? — спросил император Гардишан.
— Лорд Мэтью, верховный маг Меровенса, ваше величество, — отвечал сэр Ги, — повелитель слов и заключенной в них силы. Но кроме того, у него верное сердце, он храбр в бою и скромен порой до чрезвычайности. Характер у него тверже, чем он сам думает. Лучшего соратника для себя я бы не пожелал.
Мэт вытаращился на него в невероятном изумлении.
— Значит, это достойный муж, — произнес Гардишан. — А лучшего судьи, чем сэр Ги де Тутарьен, не найдешь.
— Вы мне льстите, ваше величество, — пробормотал сэр Ги.
— Нисколько, — с укоризной откликнулся император. — Однако при всех своих достоинствах почтенный маг должен будет оставаться в часовне, пока он здесь, среди нас.
«Карантин? — подумалось Мэту. — Или, может быть, мудрая предусмотрительность — на случай, если маг окажется колдуном».
— Итак, проводите его в часовню, — распорядился мертвый император. — И покажите ему его ложе: мне кажется, он падает от усталости.
А может, размышлял Мэт, это все та же старая дискриминация: они — рыцари, а он — нет. Не позволять же всякому сброду мешаться со знатью. Следовало бы, конечно, возмутиться, но у него просто не было на это энергии.
Сэр Ги поклонился и повернулся к выходу. Мэт — машинально — за ним.
— Достойный рыцарь!
Сэр Ги удивленно обернулся.
— Да, ваше высочество.
— Монкер должен снять мерку с нашего гостя.
Сэр Ги почтительно склонил голову.
— Прошу прощения, ваше высочество, но я полагаю, он это уже сделал.
— Замечательно. Прощайте.
Сэр Ги снова пошел к выходу, а Мэт поплелся за ним, тщетно пытаясь сообразить, о какой мерке шла речь и зачем она понадобилась святому Монкеру.
Часовня помещалась в небольшом уютном гроте, примыкающем к главной пещере. Скамей тут не было, скамьи — довольно позднее церковное изобретение, но алтарь блистал позолотой в свете единственной свечи, освещавшей его. Вся же часовня была погружена в тень.
Сэр Ги отвел его куда-то в дальний конец и вытянул руку.
— Вот ваша постель.
Мэт ничего не разглядел. Осторожно выдвинул вперед ногу — и колено его наткнулось на мех. Он опустился вниз и начал натягивать на себя лежащую на постели шкуру. Но сосущее беспокойство вдруг подняло его.
— Сэр Ги... Вы уверены, что Малинго не...
— Целиком и полностью, лорд Мэтью. Нет ни малейшего повода для сомнений. Как бы ни был могуществен Малинго, мощи его не хватит, чтобы найти эту пещеру. А если бы даже он ее и нашел, он не посмел бы войти. Войдя, он подал бы знак Гардишану — знак, которого только и ждет император. Император и его рыцари поднялись бы и вышли и покорили бы всех и вся, чтобы заново воссоздать империю. Так что освободите свое сердце от страха и забот.
Мэт вздохнул и закутался в шкуру. Целый океан меха накрыл его со всех сторон, глаза сами собой закрылись, и навалилась темнота. В конце концов, он не спал толком по меньшей мере три ночи кряду.
— Мэтью!
Чьи-то пальцы тронули его за плечо, и Мэт проснулся, готовый к бою. Но тело его было, как мешок с песком. Он с трудом различил лицо сэра Ги, склонившегося над ним. Рыцарь снял доспехи и облачился в перепоясанное одеяние из богатой ткани коричневых тонов. Так вот как выглядит он в часы досуга!
— Вставайте, — серьезно, почти сурово сказал Черный Рыцарь. — Вы проспали целую свечу.
Свечу? Ах да, тут способ мерить время — свеча в красно-белую полоску, каждая горит по часу.
— И большую свечу? — поинтересовался Мэт.
— Двенадцатичасовую... Поднимайтесь, вам пора на бдение.
Мэт никогда не видел сэра Ги таким серьезным. Он выскользнул из-под мохнатой шкуры и встал на ноги.