— А самки-грифоны находят драконов привлекательными?
— Браток, в такой период самке-грифону понравится даже обломок камня, если только он мужского рода. Они в это время совершенно обезумевшие и пойдут за чем угодно, если только оно мужского рода. Одного этого достаточно, чтобы задуматься, а знает ли Мать-Природа, что значит быть женщиной.
— Среди особ женского пола моего вида некоторые тоже задаются таким вопросом. А самка-грифон не пытается отбиваться от дракона?
— Но у грифона столько же шансов отбиться от дракона, сколько у пескаря от акулы. А каков результат? Я. Понравилось ли ей это, или нет.
— Так вот откуда ты получил тело льва и крылья орла.
— Голову и хвост, — кивнул дракогриф, — я получил от своего папаши-производителя, чтоб ему линять каждый час. И если мне когда-нибудь придется с ним встретиться, я с него шкуру спущу.
— Встретиться? — Мэт сдвинул брови. — А разве он не обитает где-то поблизости?
— А почему он должен быть где-то поблизости? Он получил, чего хотел! Нет, он взмыл ввысь и исчез. Уж не думаешь ли ты, что он привел бы своей мамочке в дом девицу-грифона? Нет, они хороши только для минутного удовольствия, но связать себя с ней навсегда? Ни в коем случае! Эти высокомерные святоши — лицемеры!
Тут Мэт вспомнил о своем друге — драконе Стегомане. Он был действительно хорошим парнем, спасал ему жизнь, и не раз. Но похоже, что было бы неразумно упоминать о нем сейчас.
— Но твоя мать осталась с тобой?
— Святая! Она была просто святая! Да, она осталась со мной, хотя ей пришлось провести всю свою жизнь в изгнании, вдали от своих сородичей. Я у них вызывал чувство отвращения. Но сказать по правде, она и не возражала — я сделал все возможное, чтобы она не чувствовала себя изгоем. Она вырастила меня в диком лесу. Мы не могли жить на вершине горы, грифоны выставляли вон всех таких.
— Похоже, вам было очень одиноко...
— Спрашиваешь! Но я быстро вырос и отправился скитаться по белу свету, а мама смогла вернуться к своим и жить с ними вместе. Но когда я вернусь, я найду ее.
— Нет-нет, я не это имел в виду. Я имел в виду тебя самого!
— Никогда не скучаешь но тому, чего никогда не имел. — Дракогриф так дернул плечами, что Мэт чуть не свалился. — Я привык снижаться поблизости от таких, как ты, — лесорубов, лесников, ну и прочих. Их ребятня любила играть со мной. Потом они вырастали и считали все это детскими забавами.
— Так это у них ты научился нашему языку?
— У лесных детишек? Ну да. — В голосе дракогрифа послышалось удивление. — А как ты догадался?
— О, заметил кое-что в твоем акценте. — Мэт не хотел вдаваться и подробности, пока ехал верхом без седла на дракогрифе, — как-никак высота пятьдесят футов, и, если он вылетит со своего места, последствия могут оказаться достаточно серьезными.
Через какое-то время он уже думал, что мог бы удобно устроиться где-то еще, даже не где-то еще, а где угодно.
— О, мы уже добрались до верха тропы.
— Ну. Так куда ты хотел отправиться?
— Вниз! Послушай, с твоей стороны было очень любезно подбросить меня, но я совсем не хочу, чтобы ты отклонялся от своего пути.
— Послушан, браток! Я тебе говорил: я не хочу быть должен ни-ко-му.
— Ты мне ничего и не должен. Ты только что со мной расплатился!
— За мою жизнь? Не будь ослом! За такое одной поездкой не расплатишься. Ладно, говори, куда ты хотел отправиться.
— Послушай, на самом деле...
— Хоть я это жутко ненавижу, но мог бы проторчать здесь весь день. — В голосе дракогрифа послышалась угроза. — Ты обожаешь пешеходные переходы?
— Нет, конечно, верхом быстрее, — ответил Мат со вздохом. — Ну ладно, спасибо. Мне будет приятно путешествовать в твоем обществе.
— Вот так-то лучше. — Дракогриф полетел вниз вдоль склона.
— Эй, а ты куда собирался лететь?
— А я ничего по этому поводу не говорил. А куда ты собирался отправиться?
— В Ибирию.
Дракогриф резко перешел на бреющий полет. Прошло несколько минут, прежде чем он сказал:
— Так ты что, совершенно серьезно говорил об этом?
— Увы, — вздохнул Мэт, — совершенно серьезно. Ну как, не раздумал?
— Эх, — Дракогриф решительно тряхнул головой, — если ты горишь желанием это сделать, что ж, я тоже.
— Если только тот колдун тебя не поймает.
— Для него ничего хорошего из этого не выйдет, — ухмыльнувшись, сказал Дракогриф. — Теперь я путешествую с лордом Магом!
«Интересно, — подумал Мэт, — откуда такое ощущение, что меня просто надули?»
Даже не в полете, а передвигаясь но земле, дракогриф развивал хорошую скорость. Сейчас он вроде бы просто шел упругой львиной походкой. Мэт подскакивал при каждом шаге. Интересно, что будет, если эта тварь решит перейти на бег? Но сейчас, пока они еще были на горе, Мэт не решался задать этот вопрос.
Ему хотелось еще кое о чем спросить, но он никак не мог задать вопрос в лоб. В конце концов Мэт не выдержал:
— А не остановиться ли нам на привал?
Дракогриф резко затормозил и, нахмурившись, повернулся к Мэту:
— Всего через полчаса? Да мы так никогда никуда не доберемся, если у тебя силенок хватает всего на полчаса!
— Я просто не в форме.
— Ладно, ладно, — проворчал зверь и пригнулся, чтобы Мэт смог с него слезть.
Мэт слез. Болели и руки, и ноги. Он уперся руками в бока и прогнулся назад.
— Охо-хо! Я надеюсь ты, не обидишься, если я скажу...
— Конечно, нет. — Дракогриф сурово посмотрел па Мэта. — А что?
— Знаешь, у тебя очень сильный позвоночник...
Несколько минут дракогриф пристально смотрел на Мэта, переваривая услышанное, а потом Мэт услышал уже знакомый кашляюще-квакающий звук.
— Умоляю. — Мэт зажмурился. — Не смейся. Ты даже не представляешь себе, каково приходится у тебя на спине.
— Конечно, я и не могу себе этого представить, мне тогда придется завязаться в узел. Ты намекаешь на то, что мои позвонки наподдали тебе по самым нежным местам?
— Я бы этого не сказал...
— Конечно, ты бы этого не сказал. Именно поэтому мне пришлось так долго обдумывать твои слова, чтобы понять, что имелось в виду. Ну и что теперь делать будем?
Мэт с опаской взглянул на зверя:
— А ты бы не возражал против седла?
— Седла? — Дракогриф нахмурился. — Ты говоришь о тех штуках, которые на себе носят лошади?