— Конечно, — согласился ангел. — Ибирия так долго пребывала во грехе, что сейчас здесь все просто насыщено колдовством. Поэтому заклинания хороших волшебников и кажутся такими слабыми, ведь им же приходится преодолевать гораздо более сильное противодействие зла.

Мэт тут же осознал эту концепцию — что-то вроде магической инерции, изменяющейся в зависимости от противодействующего зла.

— Может... Нет-нет, не то. Даст ли мне Бог еще силу, которая мне понадобится для борьбы с таким колдовством, как это?

— Он даст тебе силу скорбящего покровителя Ибирии, который всегда придет тебе на помощь, если ты только его позовешь. Имя ему — святой Яго.

«Не самое лучшее из имен», — подумал про себя Мэт.

— Но не обманывайся, — строго добавил ангел. — Если ты возьмешься за выполнение этой задачи из любви к Богу, Он тебе даст силы — и уже твое дело использовать эти силы так, чтобы уничтожить черную магию в Ибирии!

— Один к тысяче, — пробормотал Мэт, — может, пять, а может, и десять. Я не такой уж и способный.

— Бог будет направлять тебя Своей милостью, если сердце твое открыто для Него.

Мэт подумал о случаях, когда поддавался гневу или другим искушениям плоти, и вздрогнул. Но он чувствовал, что, если сейчас он не примет этот вызов, он никогда не станет тем, кем мог бы стать.

— Я об этом не просил.

— Нет, — ответил ангел, — просил не словами, вырвавшимися в глупой поспешности, а движением твоей души, которое привело тебя к этим словам.

И Мэт понял, это правда. Он всегда думал, что не такой уж он и стоящий человек, но победа в Меровенсе заставила его понять, что он мог бы стать гораздо лучше. В этом походе даже небольшая победа над колдунами вызывала в нем подъем, хотелось совершить нечто большее — пусть даже противник окажется сильнее, он померяется с ним силами! Но только не такой сильный противник!

— Да я просто не смогу этого сделать! По крайней мере один!

— Но ты не будешь одинок, — заверил его ангел. — Один уже пришел к тебе на помощь, — и он простер руку свою, указывая на мирно посапывающего Нарлха. — Будут и другие, ибо многие стонут под игом злого колдовства.

Мэт неотрывно смотрел на свет. Трусость в нем боролась с храбростью и желанием показать себя. Время застыло...

— Я просто не могу этого сделать, — сказал Мэт уныло.

Ангел безмолвствовал... Потом послышался звук, похожий на вздох, и он исчез.

Мэт опустился на колени, ощущая прикосновение холодного ночного воздуха, который как-то проник через его охранные круги. Потом он понял, что это холод его души, чувство оставленности, одиночества, чувство, что тебя отстранили от посланника Бога, от возможности соприкоснуться с источником всего живого...

Мэт начал было говорить, но тут же замолчал, тщательно обдумывая каждое слово. Может быть, он и не такой уж большой дурак, как думал. Мэт сглотнул и выговорил:

— Да, я мог бы попробовать...

Холодный озноб прошел. Казалось, теплая волна обволакивает Мэта, и неожиданно он понял, что именно сейчас им установлена связь с теми героическими душами, которые побеждали или погибали в этой борьбе до него. И он явственно ощутил, что его отказ сразу же прервал бы эту связь.

Вполне справедливо — хочешь быть членом клуба, плати членские взносы.

— Святой Яго, — выдохнул Мэт, — помоги мне. Я чувствую, что нет никого трусливее меня во всем мире.

И помощь не замедлила появиться. Это было ощущение тепла, утешения и успокоения, ощущение уверенности, ощущение своей собственной смелости начало заполнять самые потаенные уголки его сознания, изгоняя оттуда страх.

Пошатываясь, Мэт поднялся на ноги и, обратив лицо к небу, улыбнулся. Все его чувства слились в безмолвной молитве благодарения. Он понимал, что снова связан клятвой, как и тогда, когда поспешно произнес те глупые слова.

Немного погодя Мэт начал осознавать мир вокруг. Луна уже почти в зените. И Мэт отправился будить Нарлха — теперь его очередь дежурить.

Глава 8 НЕОБЫКНОВЕННЫЙ ЦИКЛОП

Мэт не помнил, чтобы он спал в ту ночь и уж тем более ходил куда-нибудь. Но его мозг работал без устали: обращался то к одной, то к другой мысли, притрагивался то к одной, то к другой идее, но не останавливался подолгу ни на одной. В конце концов после такой ночи он должен был бы встать измочаленным, но, к его удивлению, когда Мэт увидел посветлевшее небо на рассвете, он чувствовал себя прекрасно отдохнувшим и был преисполнен жаждой деятельности. Он приписал это маленьким чудесам, которые происходили здесь постоянно и не всегда замечались. С другой стороны, может, эпизод с ангелом не более чем сон. Или такое различие между сном и явью имеет чисто академический интерес? После того, как было покончено с завтраком, состоявшим из великолепной оленины, он обратился к Нарлху:

— Я передумал.

— Ну и что у тебя на уме теперь? — Дракогриф оторвал очередной кусок и начал его жевать.

— Я отправляюсь в самое сердце Ибирии. И со временем собираюсь добраться до замка самого колдуна-короля.

Нарлх чуть не подавился куском мяса и закашлялся. Мэту пришлось вскочить на ноги, потому что от этого кашля его начало подбрасывать, как мячик, на спине зверя. Нарлх сделал глубокий вдох и потом промычал:

— Ты совсем рехнулся?

— Возможно, — согласился Мэт.

Нарлх заглотил кусок и требовательно спросил:

— Нет, скажи, ты хоть имеешь представление, какого черта ты будешь делать в Орлекведрилле?

— Ни малейшего представления, — пожал плечами Мэт. — Но я думаю, что, когда доберусь туда, я уже буду знать.

— Ну конечно, потому что ты туда доберешься в разобранном виде. А может, и в связанном и готовом для камеры пыток, если, конечно, ты везунчик. Король Гордогроссо хорошими пленниками не швыряется, это тебе не раз-два, отрубил голову и все. Он убивает свои жертвы медленно, причиняя им как можно больше страданий. Как он обожает наблюдать за их мучениями!

Мэт вздрогнул, задумался. Потом еще раз представил себе свое будущее и решительно тряхнул головой:

— Ну что ж, я все же попытаю счастья. Слишком много людей пострадает, если я этого не сделаю.

— И очень много монстров, которые начнут страдать, если ты это сделаешь! — Нарлх поднялся на ноги. — Я — пас, Маг! Это слишком опасная затея для любого разумного человека или даже зверя!

— Я и не буду уговаривать тебя. — Мэт старался говорить спокойно. — Я не могу просить кого-либо совершить самоубийство со мной за компанию, тем более если это будет медленная смерть.

— Отлично! Видишь ли, я знаю тут одну прекрасную долинку, ни тебе людей, ни драконов, ни омерзительных колдунов, охотящихся за твоей кровью! Ты — своей дорогой, я — своей! Пока!