К полудню отряд свернул с дороги, чтобы передохнуть и поесть. Проехав через заросли, странники обнаружили чудесный маленький грот, поросший цветами. Лесной ручей низвергался со скалы в кристально чистое озерцо, где резвились пестрые рыбки.

Взгляд Бриона подернулся дымкой мечтательности. Он протянул руку и коснулся своей латной рукавицей руки Розамунды.

— Я был бы готов остаться здесь на всю жизнь и забыть обо всем на свете, если бы ты была со мной!

Розамунда устремила на него изумленный взгляд. Брион этого не заметил, поэтому Розамунде не было нужды скрывать переполнившие ее сердце чувства.

— А ты? — спросил Брион негромко, дрожащим от волнения голосом.

Розамунда вздрогнула и тихо призналась:

— О да, милорд, и мне было бы так хорошо здесь рядом с вами.

Нужно было срочно что-то предпринять.

— Не можете же вы всерьез мечтать всю вашу жизнь прожить в этом гроте!

— Почему бы и нет? — мечтательно проговорил Брион и потянулся к Розамунде, пожирая ее взглядом. — Разве нам нужно что-то еще?

Стеснительно, робко она тоже потянулась к нему, не спуская с него глаз.

— Ну, может возникнуть хотя бы проблема повивальных бабок, — проговорил Мэт громче, чем было нужно. Он всеми силами старался разрушить чары любви между Брионом и Розамундой. — Или вы решили каким-то образом прожить вместе всю жизнь и при этом не иметь детей?

— Наша любовь будет столь же чиста, как та, о которой поют трубадуры! — гневно отозвался Брион.

Розамунда отдернула руку, блеск в ее глазах стал угасать.

— Кроме того, встает вопрос о добыче пропитания, — ухватился за соломинку Мэт. — Как вижу, здесь произрастает дикий виноград, но вряд ли им одним можно прокормиться, да он и не выдержит первых же заморозков. Думаю, Брион смог бы добыть кое-что охотой, если бы вы вдобавок ухитрились здесь как-то обогреться зимой, но и питание одной только дичью вряд ли можно счесть здоровым.

— Неужели обязательно говорить только о таких приземленных вещах! — вскричала Розамунда.

Мэт пожал плечами:

— Кто-то же должен об этом говорить, если никто из вас не в состоянии подумать об этом. Но самое главное — это то, что Брион рыцарь, и притом один из благороднейших в Европе. Как вы думаете, ваше высочество, долго ли он усидит на месте, прежде чем сердце его снова возжаждет битвы?

— Никогда! — гневно заявил Брион.

Но Розамунда окончательно отобрала у него свою руку.

— Если так, то я знаю вас лучше, чем вы знаете себя, ваше величество, ибо понимаю, что лорд маг прав во всем. Вы — прирожденный рыцарь и попросту лишились бы рассудка, если бы остались без возможности хотя бы время от времени седлать коня и скакать на помощь слабым и обиженным.

Брион раскрыл рот, готовясь спорить.

Розамунда проговорила еле слышно:

— Но... не будь вы таким... я бы ни за что не оценила вас столь высоко.

Брион мгновенно закрыл рот. Розамунда отвернулась.

— Давайте отыщем какое-нибудь другое место для отдыха, лорд маг. Я не могу оставаться здесь, иначе не сумею отвлечься от мечтаний.

Она свернула с поляны, гордо расправив плечи. Брион повел своего коня за ней, попутно бросив свирепый взор на Мэта. Мэт пропустил вперед сэра Оризана и сержанта Брока и только потом поехал следом за ними, еле слышно поругиваясь. Не всегда так уж приятно осознавать собственную правоту. Как бы то ни было, ближе к вечеру Мэт скакал по дороге с самым настоящим, самым истинным будущим королем, пусть и некоронованным. Брион ехал, устремив взгляд вперед, не желая смотреть ни на кого, и уж особенно — на Мэта.

Такое положение дел также не устраивало Мэта.

— Я по-прежнему обязан выяснить, кто убил вашего брата, ваше величество, — нарушил затянувшееся молчание Мэт. — Ваша матушка не откажется от мысли объявить войну Меровенсу, покуда будет считать, что в смерти Гагериса виноваты мы.

— А вы понимаете, что как только я сброшу с престола моего братца, я сразу же освобожу королеву? — кивнул Брион. — Если так, то вы вправе страшиться ее гнева! О да, она способна объявить войну Меровенсу, а если так случится, то я, несомненно, поддержу ее.

— Но не в том случае, если окажется, что Гагериса убил бретангличанин, пытавшийся опорочить Меровенс, — возразил Мэт.

Брион наконец удостоил его взглядом. Правда, взгляд был хмурый, почти свирепый.

— Кого вы имеете в виду?

— Кого угодно из тех, кто был в ту ночь в кабачке. Кого угодно из тех, кто знал Гагериса, — сказал Мэт, не уточнив, однако, что к последним относился и сам Брион. — Я очень надеялся на то, что вы что-то видели или слышали такого, что могло бы заинтересовать меня, помочь мне найти убийцу, хотя я знаю, что вас в ту ночь в кабачке не было.

— Вот в этом вы ошибаетесь. Я отлично знал моего брата и последовал за ним в кабачок, переодевшись простым солдатом

Глава 22

Мэт от изумления вытаращил глаза.

— Постойте, постойте! Вы пошли за братом, потому что хорошо его знали? Простите, но как это понимать? Вы чего-то недоговариваете. Почему то, что вы знаете его, заставило вас последовать за ним?

— Я понимал, что он непременно учинит что-нибудь скандальное, — ответил Брион. — И я не ошибся. Я пошел за ним и для того, чтобы защитить его от тех, с кем бы он мог схватиться в драке, и наоборот.

У Мэта от удивления даже голова закружилась.

— Чтобы... рыцарь дрался, дабы защитить проститутку?

— Я поклялся защищать слабых, милорд, независимо оттого, добродетельны они или нет, — сурово отвечал Брион, но тут же немного смягчился и добавил:

— И потом, я никогда не был до конца уверен в том, кем являются проститутки — грешницами или жертвами.

Говорил он негромко, но Розамунда все равно расслышала и бросила на него изумленный взгляд, который затем стал задумчивым.

— Следовательно, драку вы видели, — заключил Мэт.

— Видел, как она началась, — поправил его Брион. — А как только закипела потасовка и я убедился в том, что куртизанка жива, я бросился прикрывать брата.

Мэт недоуменно выпалил:

— Вы защищали Гагериса?! Но я думал, что вы ненавидели друг друга!

— Он был моим братом, — просто ответил Брион.

И снова Мэт поразился средневековым понятиям о чести и долге.

— Я отразил три удара, предназначенных ему, — продолжал Брион, — и сбил с ног троих драчунов. Это были простолюдины, обожающие хорошую драку. Думаю, они не понимали, что Гагерис — принц.

— Но почему же вы не видели, кто нанес вашему брату смертельный удар?