Оставалось последнее дело.
— Связь с Фессом, пожалуйста.
— Готово, мастер.
Подозрительно быстро.
— Фесс, отныне ты снова собственность Рода Гэллоугласа, урожденного Родни д'Арманда, Верховного чародея Грамария Возвращайся к нему как можно быстрее.
— Слушаюсь, мой прежний хозяин. Однако ты должен знать, Магнус, что я покидаю тебя с чувством некоторой тревоги.
— Можешь прихватить это чувство с собой, мне твоих тревог хватит до конца жизни.
— Не очень удачная попытка пошутить, Магнус.
— Может быть, Фecc, но я теперь побаиваюсь сентиментальности. Я очень ценю твое отношение к нашей семье, можешь быть уверен в этом, как и в моей безопасности.
— Ты и есть причина моей тревоги, Магнус.
Молодой человек улыбнулся.
— Тем не менее придется тебе это вынести, старый друг.
Прощай! До встречи на Грамарии! Передай мой теплый привет родителям и Корделии, братьям тоже.
— Обязательно, Магнус.
— А теперь, немедленно отправляйся на Грамарии, Фесс, и пусть будет благополучным твой путь.
— И тебе того же, Магнус. Счастливого пути!
Поток чувств поглотил Магнуса, он сказал бы еще что-нибудь, но услышал голос Геркаймера:
— К подъему все готово.
— А кто будет подниматься, Максима или мы? Впрочем, какая разница, — давай!
Не возникло никакого ощущения движения, в конце концов, чтобы улететь с астероида, большого ускорения не нужно. Но тем не менее они улетели, и Магнус впервые за несколько недель почувствовал огромное облегчение.
— Включи видеоэкран, пожалуйста.
На заполненном звездами экране появилось изображение «замка» с посадочным туннелем, выходящим из восточного крыла. Возле дворца стоял маленький, избитый метеоритами корабль Фесса, какой-то тусклый в безжалостном солнечном свете. На глазах у Магнуса корабль взлетел и понесся вверх, в сторону от них, в направлении созвездия Кассиопеи. Оттолкнувшись от поверхности, он стремительно ускорился и прямо на глазах растаял среди звезд. Магнус следил, как прерывается последняя связь с домом, чувствуя неожиданное одиночество. Прежде чем корабль окончательно исчез из виду, Магнус пробормотал:
— Прощай, постоянный спутник моей юности. Ты всегда будешь со мной.
— Можешь в этом не сомневаться, Магнус, — ответил Фесс. — Прощай!
"И он исчез, а Магнус рассеянно смотрел на экран, думая, что последнее замечание Фесса ему совсем не понравилось.
— Геркаймер, что он имел в виду?
— В последних словах недостаточно информации Магнус, мне придется делать заключение вслепую.
Но у Магнуса у самого появилось ужасное подозрение.
— Почему вы были соединены кабелем перед моим приходом?
— Для обмена данными, Магнус.
— Естественно, — Магнус напрягся. — И какими же данными вы обменивались?
— Всем содержимым памяти Фесса, Магнус, кроме личных дел, которые предыдущие владельцы хотели сохранить в тайне.
У Магнуса опустилось сердце.
— И теперь ты знаешь все то, что знает Фесс?
— Все, Магнус, за указанным исключением.
— Включая всю мою биографию?
— Да, насколько хорошо ее знает Фесс.
Фесс был прав, теперь он навсегда останется с Магнусом.
Ну что ж, приятно иметь напоминание о доме, — вздохнул Магнус. — Но, Геркаймер?..
— Да, Магнус?
— Ты ведь понимаешь, что вовсе не обязательно всем сообщать то, о чем ты теперь знаешь?
— Разумеется, Магнус. Любая личная информация, касающаяся вас или вашего семейства, будет открыта только вам.
— Это понятно, — передернул плечами Магнус, — но меня больше беспокоят семейные традиции. Ты ведь понимаешь, что мне не нужно внушать мысли ни о величии семейства д'Арманд, ни об обязательствах моего титула?
— Для чего мне это делать? — удивленно поинтересовался Геркаймер.
— Не могу придумать ни одной причины, но Фесс мог и придумывал, — Магнус облегченно вздохнул. Потом снова вздохнул, осознав наконец, что ушел от своей излишне впечатлительной семьи на Максиме. Ему пришло в голову, что он с трудом избежал тех самых отношений, которых опасался кузен Роджер, и еще подумал, что, наверное, он все-таки не подвел этого человека. Хотя вскоре пришла мысль, не сбежал ли он сам от ответственности.
— Я знаю, что должен присматривать за братьями, — пробормотал Магнус, — но не за кузенами же?
— они не на вашей ответственности…
Магнус удивленно вскинул глаза, потом понял, что произнес свой вопрос вслух.
— Геркаймер, если ты обладаешь всей информацией, что была у Фесса, ты наверняка знаешь о моих… талантах?
— О ваших псионических способностях? — переспросил Геркаймер. — Да, Магнус, знаю. И знаю, что таковыми обладают также и ваши братья, сестра, отец и мать.
— И мой дед, и почти все остальные на Грамарии, — Магнус успокоился, теперь он сможет свободно говорить о доме, если захочет. — Тогда ты должен понять, что я вырос с некоторыми этическими запретами относительно своих способностей.
— Да, я знаю об этом.
— И знаешь, что я использовал их, чтобы воздействовать на кузена Роджера?
— Да, Фесс включил это в мое образование.
— Скажи, как думаешь, такой поступок нарушает мой кодекс этики?
Робот промолчал с полсекунды, потом заявил:
— Я не могу быть беспристрастным, Магнус, потому что есть смягчающие обстоятельства.
Но Магнус все понимал, и понимал слишком хорошо. Чтобы избавиться от связей с родственниками, он нарушил главный этический принцип эспера, он изменил воспоминания и чувства человека, который не был его врагом, и сделал это без его разрешения.
Задним числом он подумал, что гораздо меньшим нарушением этики было бы просто удрать от родственников без прощания.
Третьей возможности он не нашел. Может быть, она и существовала, и он нашел бы ее, если бы остался подольше, но он боялся, что на это потребовались бы месяцы или даже годы, и к тому времени, как он нашел бы этот третий путь, он мог слишком, глубоко увязнуть в семейных делах и не смог бы освободиться.
Но все же это не оправдание для совершенного им проступка.
Он позволил нарушиться своей целостности и начался распад.
Магнус с сомнением подумал, как далеко может зайти этот распад, прежде чем он сумеет его остановить, особенно потому, что ему не хочется ничего останавливать. Теперь, освободившись от Максимы, он мог расслабиться и почувствовать вину и боль за то, что сделал…Гнев на Пелиссу и ее бабушку горячей волной поднялся в нем. Как они могли играть с ним, используя его, эксплуатировать своего родственника! Неужели они не понимали, как унижают его этим? Да и себя самих?