Род уставился на него.
— Ты влез в драку между взрослыми? — он повернулся к Магнусу. — Почему ты его не остановил?
— Кто его когда-нибудь мог остановить? — беспомощно развел руками Магнус.
— Тоже верно, — признал Род. — А кто собирался вас вздуть, святой отец?
Отец Боквилва пожал плечами.
— Просто шайка разбойников, которые решили, что монахи послужат им легкой добычей. Они не думали, что у нас почти нечем поживиться.
Грегори кивнул.
— Ничего, кроме золотой чаши, папа, и эти вредные разбойники украли даже ее!
— Они оскорбились до глубины души и решили на вас отыграться? — нахмурился Род.
Священник, помедлив, кивнул.
— Но что такое несколько синяков по сравнению с вечностью? Они причинили нам боль, но сомневаюсь, чтобы серьезные увечья.
— Они даже не отбивались от ударов! — не унимался Джеффри.
— Это их дело, — отрезал Род. — Предоставь взрослым самим разбираться между собой.
— Даже если мы видим, что избивают хороших людей?
— Вы могли бы спокойно сидеть в кустах и воспользоваться магией вместо того, чтобы соваться в драку самим!
Челюсть Джеффри выпятилась.
— Это слишком опасно, с тобой могло что-нибудь случиться, радость моя, — добавила Гвен.
— С нами ничего не случится!
— В один прекрасный день из этого получится отличная надгробная надпись, — заметил Род, — но я предпочел бы не видеть этого, пока жив. Скажем так, сынок, это я перепугался, и это мне страшно смотреть, как ты суешься драться со взрослыми.
— Ну, папа!
— Глупости или нет, но это закон! — Род шагнул к мальчику и только тут сообразил, что его кулаки судорожно сжимаются. Он сунул руки за спину и оглядел свое потомство.
— А каково наказание для тех, кто его нарушил?
Джеффри ответил негодующим взглядом, но осознание неизбежной участи уже скользнуло по его рожице.
Магнус со вздохом переступил с ноги на ногу.
— Да, папа, мы знаем. Пошли, братцы.
Грегори побрел следом за старшим, Корделия тоже, беспокойно покосившись на Джеффри.
Род остановил сердитый взгляд на своем среднем сыне, отцовская злость боролась в нем с уважением к храбрости мальчишки. Конечно, он не подавал виду, а Джеффри — Джеффри просто смотрел ему прямо в глаза с окаменевшим подбородком.
Гвен встала рядом с мужем и пристально посмотрела на сына.
— Ты знаешь, что нарушил наше правило, сын мой.
— Но это же неправильно — стоять и смотреть, как их бьют!
— Верно. Но мы не хотим, чтобы ты возвращался домой правым, но покалеченным. Или того хуже. Ты не должен вмешиваться во взрослые ссоры — а чтобы тебе напомнить об этом, ты будешь наказан.
Джеффри еще раз попробовал сердито посмотреть на мать, но попробуй выдержать мамин взгляд, если даже папе это никогда не удавалось?
Мальчик заворчал, повернулся и поплелся вслед за остальными.
Когда за ним захлопнулась дверь, Гвен вздохнула с облегчением.
— Хвала Небесам! Я боялась, что своим непослушанием он доведет тебя до бешенства!
— В этот раз нет, благодаря тебе, — Род тоже позволил себе расслабиться. — Спасибо, что помогла, милая.
— Не за что. Мы с тобой давно об этом условились. Наш сын скорее умрет, чем откажется от борьбы.
— И еще скорее лишится и жизни и всего, чем потеряет лицо. Это точно, — Род вздохнул и снова повернулся к священнику.
— У вас славный сын, — заметил Боквилва.
— Что верно, то верно, — Род усмехнулся. — Ну что ж, святой отец! Не выпьете ли с нами стаканчик винца?
* * *
За закрытой дверью кто-то взвыл, и взрослые, замолчав, прислушались. Донесся приглушенный толстым дубом крик: «Смотри, куда шваброй суешь, Делия!»
— По одному на комнату! — прикрикнул Род. — Это часть наказания!
За дверью наступила тишина, затем раздались удаляющиеся шаги и плеск швабры в ведре.
— Я слышал о многих наказаниях для детей, — сказал монах, — но о таком — ни разу.
Род кивнул.
— Они способные дети, большинство даже не подозревает, на что они способны, святой отец, но обычно им приходится всего лишь наводить порядок в своих комнатах.
— С год назад нас похитили, — добавила Гвен, — и мы смогли вырваться домой только через две недели. Тогда мы узнали, что они могут натворить в наше отсутствие.
— Но к концу следующей недели дом сиял, как новенький, — Род невольно улыбнулся. — И им пришлось обойтись безо всякого волшебства.
— Да, в этом вся соль, — согласилась Гвен.
— Не то чтобы я в самом деле сердился, что они одолели злых волшебников, святой отец, — пояснил Род. — Просто у меня чуть разрыв сердца не случился, когда я узнал, в какие переделки они совались.
Отец Боквилва усмехнулся и посмотрел на свой стаканчик с вином.
— Ну, мы тоже догадались, что они знакомы с магией, — он посмотрел на Гвен. — Как вы с ними управляетесь, миледи?
— У меня есть в запасе несколько своих собственных заклинаний, — у Гвен на щеках появились симпатичнейшие ямочки. — Удивительнее другое, как вы и ваши собратья пережили их вмешательство.
— Не волнуйтесь, что касается этого, то они, наверное, и в самом деле помогли нам, — отозвался священник. — Если бы не они, нас бы жестоко избили, и вполне возможно, что кто-нибудь из нас умер бы, если бы мы не отбивались. Сейчас-то я понимаю, что-то в лицах этих разбойников подсказывало мне, что они не успокоятся на простых подзатыльниках — но прежде чем мы сообразили бы это, мы уже могли бы потерять всякий шанс защититься.
Гвен передернуло.
— Разрази меня гром! Мне даже подумать ужасно, что кому-то так нравится избивать других!
Род кивнул, помрачнев.
— А кстати, что вы вообще делали посреди той лужайки, святой отец? Что погнало вас за монастырские стены?
— Ах… — лицо отца Боквилвы стало печальным. — Что до этого… мы кое в чем разошлись с милордом аббатом.
— Разошлись? — изумленно посмотрела на него Гвен. — Разве вы не клялись повиноваться ему, когда принимали сан?
— Разумеется, и поскольку мы больше не могли повиноваться ему с чистым сердцем, мы решили, что лучше всего нам будет удалиться.
— Погодите-ка! Ого-го! — Род вскинул руку. — Что такого плохого может повелеть ваш аббат, что его собственные монахи отказываются повиноваться?
Тут он осекся, вспомнив свое сегодняшнее поручение и его причины.