Потом отшельник с виноватым видом объявил:
— У меня только одна комната, джентльмены, и на отдельные спальни рассчитывать не приходится, поэтому нам всем придется спать вместе. Но леди и рыцарь могут лечь у очага.
— Мы не можем стеснять тебя без особой нужды, — возразил рыцарь. — В комнате достаточно тепло.
Отшельник повозражал, и в конце концов было решено, что рядом с очагом будет спать леди Щедрость на старом соломенном матраце, завернувшись в плащ Беабраса. Модвис помог сэру Беабрасу снять доспехи, и рыцарь аккуратно положил их между собой и леди, потом лег, накрывшись с головой своей кожаной курткой. Модвис лег за их головами, а отшельник устроился на матраце в углу. Род улегся рядом с Беабрасом на собственной груде соломы, размышляя, как бы избавиться от назойливых блох, и прислушиваясь к мерным ударам дождя о крышу.
— Фесс? — прошептал он.
«Да, Род?»
— Если я усну, разбуди меня гудением.
«Тебе нужно отдохнуть, Род».
— Жить тоже нужно. Я не доверяю этому подозрительному старику, Фесс. Если бы ты только видел его глаза, то тоже не стал бы доверять. К тому же он не стал пить мед, которым угостил нас.
«Хорошо, Род, — робот говорил с ноткой смирения. — Я прослежу, чтобы ты крепко не засыпал».
— Премного благодарен, — Род замолчал и какое-то время лежал неподвижно, очень неподвижно, прислушиваясь к малейшим шорохам, доносящимся со стороны матраца отшельника.
Интрига началась примерно через час — час тяжелой борьбы со свинцовыми веками; ведь так трудно оставаться бодрствующим, когда приходится дышать ровно и медленно, имитируя спящего, — но Род с этой ролью справился довольно успешно. Наконец его бдение было вознаграждено громким шорохом в углу. Старик отшельник появился снова, он выполз из своего убежища, противно хихикая, держа в руке длинное ржавое лезвие.
Род повернулся с якобы сонным бормотанием, по-прежнему изображая крепкоспящего. Отшельник замер.
Род истошно захрапел. Отшельник улыбнулся в такт своим явно криминальным мыслям и снова пополз вперед, подняв нож.
Только поворот на нужный бок помог Роду собраться. Он прижался к земле, готовый к прыжку.
Отшельник склонился над Беабрасом и занес кинжал с самым недвусмысленным намерением.
Род не стал притворяться дальше и прыгнул вперед, как освободившаяся от фиксатора пружина.
Но слишком поздно — кинжал с мягким влажным звуком погрузился в грудь Беабраса.
Долей секунды позже Род плечом отбросил отшельника-убийцу, Беабрас вскрикнул, а леди Щедрость вскочила. Она бросила всего один взгляд, открыла рот и завопила на одной высокой бесконечной ноте.
Мгновение спустя рядом с ней оказался Модвис.
Род сражался за свою жизнь. Старик бил кинжалом наотмашь, завывая от ужаса, и Род с трудом успевал уклоняться от ударов, потом откинулся, схватил старика за плечи и сильно дернул на себя. Вой замер на высокой ноте и старик рухнул лицом вниз.
Крики леди Щедрости сменились громкими стонами — с помощью Модвиса.
Род вытащил собственный кинжал и перевернул старика на спину, готовый нанести смертельный удар.
Но в этом не было необходимости. Рукоять собственного кинжала старика торчала у него из груди. Губы отшельника шевельнулись, почти беззвучно умирающий сказал:
— Брум… мой старый ученик… отомстит… — он содрогнулся, захрипел, глаза его остекленели, и все тело расслабилось.
Победный восторг охватил Рода, хотя в то же время зрелище трупа вызывало тошноту.
— Брум — ученик этого старика? Значит, сам старик — колдун Солтик?
Беабрас застонал.
Род наклонился к жертве покушения.
— Твой убийца мертв, сэр рыцарь…
— Это… не имеет значения…
— Но я оказался слишком медлителен. Не думал, что старикан способен действовать так быстро!
— Леди… хорошо… что она невредима…
Леди Щедрость застонала еще громче.
— Еще бы, — пояснил свою мысль Верховный Чародей. — Поэтому он и покушался на тебя, конечно, и постарался бы убить Модвиса и меня — но только не женщину. Разве что позже, после того как… — у Рода исказилось лицо. — Мне нужно было действовать быстрее!
— Это… неважно… я… восстану… из праха…
И с этим оптимистичным обещанием рыцарь растаял.
Род смотрел, не веря своим глазам.
Потом он повернулся, чтобы утешить леди — как раз вовремя, чтобы увидеть, как исчезают последние остатки дымки, в которую она превратилась.
— Она пошла вслед за возлюбленным, — прошептал Модвис.
— А ты? — Род протянул руку, чтобы коснуться гнома, но не решился. — Ты тоже растворишься, будто тебя не было наяву?
— Нет, лорд Гэллоуглас. Я могу только уменьшиться, но не исчезну окончательно.
С этими словами он словно сморщился, превратился в карлика в фут ростом, и вся хижина как будто стала еще более жалкой, полной пыли и паутины, с широченными щелями в стенах и с дырами в крыше. Дождь прекратился, но в очаге еще светились угли, давая достаточно света, чтобы Род мог различать фигуру в крестьянской одежде с ножом, торчащим из груди, но борода у старика теперь была аккуратная и тщательно подстриженная, волосы черные, а все тело стало крепким и жилистым.
— Фесс? — прошептал Род. — Кого это я убил? Куда подевался старый отшельник?
Дверь заскрипела, робот заполнил собой дверной проем целиком. Он посмотрел и кивнул.
— Именно этот человек впустил тебя в хижину, Род. Старик отшельник — это создание твоего разума, но никак не его. Хижина демонстрирует следы заброшенности: я полагаю, что этот мнимый крестьянин пришел сюда лишь за несколько часов до тебя…
— Мнимый? Значит, он не реальный крестьянин? Но… кинжал у него по-моему вполне реальный…
— Это так, Род, и он действительно пытался убить тебя во сне. И если мерзавец погиб от собственного ножа, то это скорее его деяние, а не твое.
Вернулся гнев, но вместе с ним и тошнота. Род вскочил и заторопился в ночь, ухватившись за седло для равновесия. Боль родилась в голове, пронизала ее от одного виска до другого, и чародей с тревогой отметил, что руки у него дрожат нервной дрожью.
— Фесс… мне плохо… очень плохо…
— Да, Род. По-видимому, это последствие всех этих иллюзий, преследующих тебя последнее время.
— Они… становятся все хуже и хуже.
— Верно, даже речь твоя, Род, становится все более бессвязной. Это плохой признак, хоть я не психоаналитик и не психиатр. Ты должен лечь и отдохнуть.
— Не… здесь…
— Тогда садись, и я отнесу тебя в убежище, — робот наклонился.