– Кто же из вас будет поваром? – спросила она.
– Сэм!.. Ян!.. – выпалили мальчики в один голос.
– По очереди, – сказала миссис Рафтен, – день Сэм, день Ян.
Потом последовали и наставления, как готовить кофе, варить картошку, жарить мясо.
– Приходите за молоком каждый день или через день, – сказала миссис Рафтен.
– Нет, мы лучше станем доить коров тайком прямо на пастбище! – придумал Сэм. – Так будет по-индейски.
– Берегитесь, если я поймаю вас около коров! – сердито проворчал мистер Рафтен.
– Можно нам рвать в саду вишни и яблоки? – спросил Сэм.
– Берите сколько хотите.
– А картофель?
– Можно.
– А яйца?
– Только не жадничайте.
– А пряники из кладовой? Индейцы их любят.
– Нет, хватит! Пора и честь знать! Так вы перетаскаете все наши запасы. У вас уже много всего: и постели, и сковородки, и еды полно.
– До болота придется везти на тележке, а потом по меченой тропе на своих спинах, – сказал Сэм.
– Дорога идет вдоль реки, – сказал Ян, – давай сделаем плот, погрузим на него и доплывем до запруды. Это будет по-индейски.
– Из чего вы свяжете плот? – спросил Рафтен.
– Сколотим кедровые бревна, – предложил Сэм.
– Никаких гвоздей в моем плоту! – сказал Ян. – Так индейцы не делают.
– А я не разрешаю брать мои кедровые бревна, – сказал Рафтен. – Мне кажется, что и работы меньше, да и по-индейски будет, если просто взять все на спину и идти пешком. И постель свою не замочите.
Плот решили не делать и пожитки свезли к реке, откуда, начиналась дорога в лагерь. Рафтен пошел проводить мальчиков.
– Дайте мне тоже что-нибудь понести, – сказал он, к большому удивлению ребят, и взвалил на свои широкие плечи добрую половину груза.
Тропа тянулась всего на двести ярдов, и было достаточно два раза сходить туда и обратно, чтобы перенести все.
– Ты, наверное, не прочь и остаться с нами, отец, а? – спросил Сэм.
– Все это мне напоминает первые дни в Сэнгере, – задумчиво сказал Рафтен. – Сколько ночей провели мы вместе с Калебом Кларком на берегу реки! Тогда вокруг был еще густой лес… А вы знаете, как устроить постель?
– Нет, мы ничего не знаем, – сказал Сэм, подмигнув Яну, – покажи нам.
– Вот поучитесь, как надо. Где топор?
– У индейцев нет топоров, – сказал Ян. – У нас есть большой и маленький томагавки. [8]
Рафтен усмехнулся, взял большой томагавк и указал на пихту:
– Вот вам будет славная постель, – и двумя ударами повалил дерево.
Скоро рядом с пихтой лежал молоденький ясень, из которого Рафтен нарубил четыре жерди: две – по семь футов в длину, и две – по пять. Из белого дуба Рафтен выстругал четыре колышка.
– В каком месте устроите постель? – спросил Рафтен и вдруг, словно его осенила какая-то мысль, сказал: – Может, не хотите, чтобы я вам помогал? Сами все сделаете?
– Нет, нет, мистер Рафтен! – живо воскликнул Ян. – Мы очень рады вашей помощи. Мы же не знаем, как надо это делать! Кажется, в книге было написано, что лучшее место для постели – напротив двери и чуть-чуть в сторону. Давайте поставим ее сюда.
Рафтен вбил в землю колышки и поместил на них четыре жерди, которые составили основу для постели. Ян принес охапку зеленых веток, и Рафтен уложил их на раму. Получилась плотная, мягкая постель в фут толщиной.
– Вот, – сказал Рафтен, – это и есть настоящая индейская перина – мягкая и удобная. Спать на земле опасно. Теперь достаньте парусину, которую мать вам положила. Из нее сделаете полог над кроватью.
Ян стоял не шевелясь, чем-то недовольный.
– Взгляни на Яна, отец! – сказал Сэм. – У него всегда такой вид, если нарушают правила игры.
– Что случилось? – спросил Рафтен.
– Первый раз слышу, чтобы у индейцев в палатке были пологи, – сказал Ян.
– А слыхал ли ты, что индейцы устраивают «покрышку от росы»?
– Да, – удивленный познаниями Рафтена, ответил мальчик.
– Вот погляди, как ее надо делать, – сказал Рафтен. Уходя, Рафтен повернулся к мальчикам и сказал серьезным тоном:
– Можете стрелять ястребов, ворон и соек, потому что они истребляют других птиц. Зайцев и енотов тоже разрешаю. Но не вздумайте убить белку или бурундука. Тут уж вам несдобровать!
Странное, незнакомое чувство охватило мальчиков, когда они увидали спину удаляющегося мистера Рафтена. Наконец шаги его замерли, и только тогда Ян и Сэм действительно поняли, что они остались в лесу совсем одни.
– Огня! – сразу крикнул Сэм.
Ян взял зажигательные палочки, и через минуту в типи пылал костер. Сэм принялся готовить ужин из «бизоньего мяса и луговых кореньев» (говядина с картофелем).
Они мирно поели и уселись друг против друга около костра. Разговор не клеился, а затем и вовсе увял. Каждый был занят собственными мыслями.
Вдруг с речки донесся всплеск.
– Наверное, выхухоль, – шепнул Сэм, отвечая на безмолвный вопрос друга.
Вдалеке послышался знакомый мальчикам крик: «Уху-ху! Уху-ху!» Это была сова. Внезапно над головой в ветвях раздался долгий вой.
– Что это?
– Не знаю, – был ответ.
Обоим снова стало не по себе. Свет меркнул, сгущались сумерки, и таинственность ночи угнетала мальчиков. Но ни один не предложил вернуться домой: тогда их лагерной жизни настал бы конец. Сэм поднялся, помешал огонь и, не найдя больше хвороста, вышел из типи, буркнув себе что-то под нос. Лишь долгое время спустя он признался, что ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы выйти в темноту.
Сэм принес несколько веток и прикрыл за собой дверь поплотнее. В типи снова весело затрещал огонь. Костер стал немного дымить, и Сэм сказал:
– Ты можешь поправить дымовой клапан, у тебя это лучше получается.
Ян заставил себя вылезти из типи. Ветер крепчал и дул теперь с другой стороны. Ян переставил шесты и спросил хриплым шепотом:
– Ну как?
– Получше, – послышался такой же шепот из типи, хотя костер дымил по-прежнему.
Ян поспешно влез в палатку и накрепко привязал дверь.
– Давай подбросим хворосту в огонь и ляжем спать, – сказал Ян.