Утро медленно вступало свои права. Светлел горизонт, в ожидании восхода солнца, луна неудержимо скатывалась за деревья, и все чаще гасли застенчивые звезды.
Маленькая птичка сидела на дереве и с интересом смотрела на что-то блестящее на шее у пушистого серого зверя. Блеск раздражал и манил, она любопытно склонила голову на один бок, затем на второй, прислушалась к сопению спящего зверя, и… решительно спикировала вниз, целясь клювом в заманчивую игрушку, блестящую на солнце.
Меня разбудил громкий вопль и топот лап по животу. Охнув, я села и с усилием разлепила глаза, ничего не понимая. По поляне бегал кот и орал ругательства и проклятья в адрес какой-то сороки, которая со стрекотом уматывала от него, нарезая круги вокруг костра.
— Отдай, сволочь пернатая, отдай мою мышку! А то схарчу на завтрак немытую и в перьях, а потом выплюну и крылья пообрываю!!
Сорока ужаснулась и резко взлетела вверх, но была поймана за хвост и зверски измята в пушистых лапках обворованного Обормота. Со счастливой миной он отобрал у сопротивляющейся птицы свое сокровище. А потом получил клювом в лоб, упал, и помятая птичка, громко вопя на все лады вырвалась на свободу, взлетела вверх, и, усевшись на самой верхней ветке дерева неподалеку, обложила наш лагерь и кота в частности стрекотом и воплями на повышенных тонах. Но самое интересное, что Коул и Мася даже и не подумали встать, продолжая невозмутимо спать, завернувшись в теплые плащи. Пришлось их попинать, а потом еще и забираться на ель к верещащей сороке, объясняя по пути, что я не враг, а пинала из дружеских побуждений. Мне не поверили, и я сидела там еще пол часа, пока мужчины, скупо обсуждая повадки сорок и взбалмошных женщин, умывались, готовили и ели у вновь разведенного костра. Я негодовала и кидалась шишками. Сорока сидела у меня на коленях и громко орала, полностью одобряя мои действия.
— Давай спускайся, Ллин. Поешь и отправимся в путь.
Коул получил по лбу прицельно, но не обиделся, а с улыбкой стянул меня с ветки за ногу. Игнорируя слова и файерболы, сунул мне в рот бутерброд с сыром и пошел седлать лошадей. Бутерброд я съела, поделившись сыром с товаркой, а потом вновь водрузилась на пыточное сидение под названием седло, прямо таки ощущая костяные мозоли на заднице и мечтая на ком-нибудь сорвать плохое настроение. Но сорока улетела, а Коул и Мася уже ушли вперед, не дожидаясь меня. И только кот гордо восседал в корзинке.
— Поехали, Ллин, давай.
— Не дам, — я сморщила нос, — пускай едут куда хотят, а я поеду в другом направлении. И вообще, не очень-то мне и нужен проводник, я ведь уже вспомнила как была в этих пещерах, а потому и сама смогу найти дорогу!
Так что, тряхнув гривой белых волос и сильно жалея об отсутствии ножниц, я припустила коня в другом направлении.
— Караул, — кот попытался выпрыгнуть на ходу.
Я притормозила и вежливо подождала, но он чего-то передумал, да и вообще лег на дно с обиженным видом.
— Я тебя не брошу! — Сколько патетики, — Ты без меня пропадешь.
— Это точно, уж без тебя — обязательно.
Обормот кивнул.
— Либо в болото заберешься, либо крысодлаки сожрут. Давай бери правее, а то еще заблудишься.
Я покосилась на него, но спорить не стала. Да и вообще уже жалела о том, что оставила ребят и отправилась незнамо куда. Со всех сторон были деревья, и как кот умудрялся здесь ориентироваться, я просто не представляла.
Мы ехали то правее, то левее, то поворачивали в направлении, указанном пушистой лапой. В итоге я совсем запуталась, а Обормот только начал удивленно оглядываться по сторонам. В конце-концов, под копытами начало подозрительно хлюпать и слева раздалось недоуменное кваканье.
— Обормот, — в моем голосе была слышна угроза, — где мы?
— А, э-ээ. — замотал он головой, обозревая живописно открывающиеся топи. — Ну, мы в болоте.
— Молодец, — ласково подтвердила я, сверкая зелеными глазами — а почему мы здесь?
Кот понял, что его сейчас как минимум придушат, и как-то сник.
— Ллин, ну прости, задумался.
Я возмущенно фыркнула.
— Но ты сама подумай, кто в лесу станет слушать советы кота? Да только ненормальная.
У меня отвисла челюсть, только это его и спасло.
— А все же я был прав.
— В чем?!!
— Ну, мы заблудились, забрели в болото и встретили крысодлаков.
— Где?
— Сзади.
За спиной раздалось приглушенное рычание и тихий голодный скулеж. По-моему кот начал седеть, и глаза у него стали такие выразительные, что я увидела в них и себя и замершую позади меня стаю.
Семеро. Плохо, очень плохо. Нечетное число, значит два вожака, два крупных самца, каждый из которых очень силен. А если прибавить еще пятерых простых волкодлаков, становится понятно, почему у кота шерсть встала дыбом, а во взгляде читался натуральный ужас.
— Ллин, — тихо провыл он.
Я замерла, вслушиваясь и чувствуя, как зашевелились волосы на затылке. Но что самое интересное, так это то, что Пегги продолжала спокойно стоять на месте, и не думая убегать и впадать в массовую панику. Да, этот гном видно и вправду был не плохим воином, чего не скажешь обо мне. Или просто ее в детстве стукнули чем-то тяжелым по лбу.
Послышался короткий взвизг, и две клыкастые тени взвились над землей, нападая.
Рука. Багровый шар огня. Не моя стихия. Боже, как жалит руку! Оборот. Взмах ладонями. Попала оба раза. Шипение, визг и запах паленой шерсти. Они упали по обеим сторонам от лошади, уже пытаясь встать.
Стая временно замерла, не понимая что произошло.
— Вперед, дура! — Заорал Обормот и всадил Пегги в шею все двадцать когтей. Она заржала от боли, взвилась на дыбы, саданув копытом по ближайшей роже, и кинулась вперед, срываясь в галоп. Заклинание воды всплыло само собой. Губы шептали, сопротивляясь ветру, рванувшему в лицо. И от моих ладоней к земле потянулись туманные шарики. Шипя и мигая синим, они оплетали ноги лошади, не давая им прорвать поверхность воды в топях и держа над поверхностью.
Мы скакали, поднимая тучи брызг и бросаясь из стороны в сторону, чтобы крысодлаки не смогли прыгнуть на круп животного. Я обернулась: за нами мчалась вся стая, визг резал уши, впиваясь в мозг. Выглядели крысодлаки кошмарно: сплошные клыки и когти на фоне серых теней. Кот прижался к лошади и орал не прекращая, то ругаясь на чем свет стоит, то припоминая отрывки молитв и обещая Богу за спасение вернуть все наворованное в жизни, поставить двадцать свечей в церкви, дар в пятнадцать свежеубиенных мышей и даже слушаться меня, когда я вменяема.
— Ллин, — заорал кот, отвлекаясь от молитв, — на хрена ты вообще уехала от ребят?! Так хорошо шли, нет, полезла в болота!
Я аж задохнулась от возмущения.