Вершина холма была далеко, и он не знал, что за ней. Но ему ничего не оставалось, кроме как идти вверх. И он шел.
Когда вершина была уже близко, что-то произошло. Нет, теплее Джонасу не стало. Наоборот, таким замерзшим он еще себя не чувствовал. Усталость тоже никуда не делась, он еле передвигал ноги. Но он вдруг почувствовал себя счастливым. И начал вспоминать счастливые времена. Он вспомнил родителей и сестру. Вспомнил своих друзей, Эшера и Фиону. Вспомнил Дающего. Воспоминания о радости переполнили его.
Джонас достиг самой вершины холма.
— Мы почти пришли, Гейб, — прошептал он, почему-то ни капельки в этом не сомневаясь. — Я помню это место.
И он его вправду помнил. Но ему не нужно было из последних сил вызывать слабое воспоминание. Все было по-другому. Он легко мог его удержать. Это было его собственное воспоминание.
Он прижал к себе Гэбриэла, потер ему спинку, чтобы согреть. Дул ледяной ветер. Снег кружился и закрывал путь. Но где-то там впереди, за метелью, Джонас знал, были свет и тепло.
Откуда-то в нем взялись знание, что на вершине холма его ждут санки, и силы, чтобы их найти. Задубевшими руками Джонас взялся за веревку.
Он покрепче прижал к себе Гейба и сел на санки. Спуск был крутым, но снег был мягким, и Джонас знал, что на этот раз не будет льда, не будет падения, не будет боли. Внутри его остывающего тела горела надежда.
Они поехали вниз.
Джонас понял, что теряет сознание, но последним усилием заставил себя сидеть ровно, прижимая Гейба, не давая ему упасть. Ветер бил ему в лицо, но сани ехали прямо, прорезая полозьями дорогу к цели, к Другому Месту, где детей ждало их будущее и прошлое.
Он заставил себя открыть глаза. Санки неслись вниз, и вдруг он увидел огни. Он сразу их узнал. Он знал, что они светят через окна, что это те красные, желтые и синие огоньки, что горят на деревьях в домах, где семьи создают и хранят воспоминания, где люди славят любовь.
Вниз, вниз, быстрее, быстрее. Джонасу вдруг стало радостно и спокойно, он почувствовал: там, впереди, его ждут. И малыша ждут тоже. И впервые в жизни он услышал что-то, что, он понял, было музыкой. Он услышал, как люди поют.
А еще ему показалось, что далеко позади, через время и пространство, в том месте, которое он покинул, тоже звучит музыка. Но возможно, это было просто эхо.