Мейсон достал из кармана записную книжку и подошел к свидетельскому месту, где находилась Ширли Тэннер.
– Мисс Тэннер, – доброжелательно начал он, – уверены ли вы, что слышали, как я повернул ключ в замочной скважине, который издал металлический звук?
– Конечно, – ответила она.
– Я стоял к вам спиной?
– Когда я только открыла дверь, то да. Но я видела ваше лицо, когда вы вошли в соседнюю квартиру и закрывали за собой дверь. Вы обернулись и посмотрели на меня через плечо.
– О, мы допускаем, – с нарочитой обеспокоенностью в голосе заговорил Линн, – что свидетельница не могла видеть сквозь спину мистера Мейсона. – И добавил с сарказмом: – Возможно, уважаемый советник держал ключ в зубах?
– Благодарю, – сказал Мейсон, обернувшись к Линну.
В следующее мгновение он неожиданно шагнул вперед и прижал раскрытую записную книжку к лицу Ширли Тэннер.
Свидетельница вскрикнула и отпрянула назад. Линн вскочил со своего места.
– Что вы делаете? – закричал он. – Вы хотите запугать свидетеля?
Судья Джордан несколько раз стукнул молоточком:
– Я делаю вам замечание, мистер Мейсон! Это неуважение к суду!
– Позвольте мне все объяснить, ваша честь, – откликнулся Мейсон. – Сторона обвинения взяла отпечаток губ моей клиентки. Я чувствую себя вправе также взять отпечаток губ этой свидетельницы. Я охотно признаю себя виновным в неуважении к суду, если я ошибаюсь. А пока мне хотелось бы передать отпечаток ее губ мистеру Харлану, инспектору по идентификации личности, чтобы он провел обследование – не совпадает ли данный отпечаток губ с отпечатком губ, который был на лбу потерпевшего Карвера Л. Клементса.
В зале суда повисла напряженная тишина.
Мейсон подошел к Бенджамину Харлану и протянул ему свою записную книжку.
На свидетельском месте раздался крик. Ширли Тэннер пыталась встать. Взгляд ее расширившихся от ужаса глаз был прикован к Мейсону, а лицо под слоем косметики побледнело так резко, что румяна казались грубыми пятнами оранжевой краски.
Она уже почти поднялась со стула, но тут ее колени подогнулись. Стараясь удержаться, она ухватилась за край стола и рухнула на пол.
В зале суда только-только был снова восстановлен порядок, как Мейсон «взорвал» свою вторую бомбу.
– Ваша честь, – обратился он к судье Джордану, – Фэй Эллисон либо невиновна, либо виновна. Если она невиновна, то кто-то сфабриковал улики, чтобы они указывали на нее. А если улики действительно сфабрикованы, сделать это мог только один человек – человек, который имел доступ в квартиру моей подзащитной, человек, который мог взять оттуда бокалы, зубную щетку и зубную пасту, на которых были отпечатки пальцев Фэй Эллисон, и перенести на место преступления все это вместе с одеждой моей подзащитной, которые было легко идентифицировать. Ваша честь, я прошу вас вызвать для дачи показаний Аниту Бонсел.
На мгновение в зале суда снова воцарилась тревожная тишина.
Анита Бонсел, которая присутствовала в зале суда, внезапно почувствовала себя так, будто кто-то одним ловким движением сдернул с нее всю одежду.
Всего несколько секунд назад она неприметно сидела в зале и, пристально следя за происходящим, старалась ничего не упустить из быстро чередующихся событий. И вдруг все присутствующие в зале стали беспокойно озираться, отыскивая ее любопытными взглядами.
Она чувствовала себя так, словно она спокойно принимала ванну и внезапно стены дома рухнули, выставив ее наготу на всеобщее обозрение тысяч зевак на улице.
Неожиданно ее охватила паника, и она сделала худшее, что можно было сделать в ее положении. Она побежала.
Вдогонку за ней бросилась целая толпа людей, подстегиваемая извечным охотничьим инстинктом – преследовать всякого, кто скрывается в поисках убежища.
Лифты ползли, как сонные мухи. В ушах Аниты звучал гул голосов ее преследователей, быстро перераставший в рокот.
Анита бросилась к лестнице, с отчаянной быстротой преодолела несколько пролетов и оказалась в другом холле Дворца правосудия. Она побежала по коридору, пытаясь отыскать еще одну лестницу, но ей это не удалось. Лестницы в этом конце коридора не было.
Вдруг она очутилась прямо перед распахнутой дверью лифта. Над дверью горела красная лампочка.
– Вниз! – предупредил лифтер. Анита заскочила в кабину.
– Что за спешка? – поинтересовался лифтер. Постепенно к охваченной паникой Аните стало возвращаться ее природное самообладание.
– Сейчас объявят слушание моего дела… – затараторила она. – Высадите меня, пожалуйста, на…
– Я знаю, – сказал лифтер, улыбаясь. – Третий этаж. Семейные разбирательства.
Кабина лифта мягко остановилась на третьем этаже.
– Налево, – пояснил он. – Двенадцатый зал.
Анита окончательно пришла в себя, действуя здравомысляще и решительно.
Она с улыбкой поблагодарила лифтера, быстро свернула налево, открыла дверь двенадцатого зала и вошла в полупустое помещение суда с уверенным видом свидетеля, вызванного для дачи показаний.
Она прошла по центральному проходу, извиняюще улыбнулась женщине, которая сидела с краю, миновала ее и тихо уселась в середине ряда кресел. И почувствовала себя в безопасности – никто ее здесь не знал. Только слегка прерывистое дыхание и гулкий стук сердца могли выдать, что она – тот самый человек, которого сейчас искали по всему зданию Дворца правосудия.
Прошло несколько секунд, и торжествующая улыбка сползла с ее лица. Она лишь сейчас осознала непоправимые последствия ее бегства. Этим она как бы признала свою вину. Теперь она может бежать хоть на край света, но ее вина всегда будет преследовать ее. Она всегда будет объектом презрения и насмешек.
Перри Мейсон доказал, что она не убивала Карвера Клементса, но он представил доказательства того, что в понимании мужчины гораздо хуже убийства. Она предала дружбу. Она попыталась запятнать репутацию Фэй Эллисон. Она хотела убить подругу, подсыпав ей в горячий шоколад смертельную дозу снотворного.
Многое ли сумеет доказать Мейсон? Она не знала. Этот человек был слишком умен и слишком проницателен. Однако теперь ему и не придется ничего доказывать. Ее бегство стало тем самым доказательством, которое было столь необходимо Мейсону.
Она должна исчезнуть. И это будет нелегко. К вечеру ее фотографии поместят на первых полосах все городские газеты.
В опустевшем (если не считать полицейских, окруживших Ширли Тэннер) зале суда Мейсон негромко задавал вопросы.