Я выпотрошила сумочку и, развинтив спортивный снаряд, положила на дно два тяжелых металлических диска. Теперь у меня в руках была не сумочка, а некое подобие кистеня или пращи, если угодно.
Потом я наклонилась и пощупала пульс у раненого — сердце билось учащенно, но ровно, и можно было надеяться, что оно не остановится, пока я буду разбираться с налетчиками. Я сбросила туфли и неслышными шагами добралась до комнаты, откуда доносились непонятные звуки.
Через приоткрытую дверь я увидела двоих крайне озабоченных мужчин, которые занимались тем, что методически переворачивали в комнате все вверх дном. Они явно что-то искали. Вернее, уже нашли.
Когда я увидела, что именно они нашли, сердце мое болезненно сжалось, потому что начинали сбываться все самые худшие опасения. В руках грабителей был дорогой дорожный чемодан песочного цвета! Они намеревались его тут же открыть, но, не зная кода, собирались использовать для этого большой нож, похожий на мачете.
Откровенно говоря, я бы тоже не отказалась взглянуть на содержимое чемодана, но подумала, что, допустив порчу замков, поступлю все-таки непрофессионально, и включилась в игру. С испуганным аханьем и беспомощно открытым ртом я ввалилась в комнату, постаравшись сразу же по возможности сократить расстояние между собой и бандитами.
В наше время внешность мало что говорит о социальном статусе человека, но в данном случае ошибки быть не могло. На физиономиях этой парочки был словно наклеен список всех возможных пороков. Звериная жестокость шла там, кажется, вторым номером. Я поняла, что действовать надо быстро и наверняка.
У первого была короткая стрижка борца-тяжеловеса, да и комплекцию он имел соответствующую. Второй был худощав, жилист и суетлив. На смуглом узком лице он любовно отрастил тоненькие тараканьи усики. Оба были одеты в просторные пиджаки, из чего я безрадостно заключила, что скорее всего им есть, что под этими пиджаками скрывать. Моим же главным оружием оставалась внезапность.
Итак, изображая из себя испуганную домохозяйку, я скользящим шагом успела подобраться к грабителям довольно близко, когда они наконец сообразили, что в комнате, кроме них, кто-то есть. Худой поднял голову и с тревожным удивлением сказал:
— Бля, Череп, а это что за кобыла нарисовалась?
Меня такая характеристика задела за живое. Я не считаю свою фигуру идеальной, но «кобыла» — это явный перебор. К пижону с усиками у меня теперь появилась весьма личная неприязнь.
Тяжеловес повернул ко мне круглое неподвижное лицо и, напряженно подумав, встал. У него был узкий лоб и злые, без единой мысли глаза.
— Тихо, детка! — хрипло предупредил он.
Усатый тоже поднялся, неприятно ухмыляясь. Они, кажется, не особенно беспокоились, упуская из виду, что мое поведение не совсем типично для испуганной домохозяйки. Череп решил избавиться от проблемы единственным разящим ударом и от души, по-русски размахнулся. Мужчинам вообще нелегко себе представить, что женщина способна составить им конкуренцию в каком-либо виде деятельности, а уж там, где есть сила и не надо ума, им просто нет равных. Поэтому этот бычара нисколько не заботился ни о маскировке удара, ни о защите — он рассчитывал смахнуть меня, как муху.
Я выждала момент, когда пудовый кулак со свистом понесся мне в лицо, и, изящно уклонившись, подхватила тяжеловеса за рукав, усилив и продолжив движение его карающей десницы. Череп не поскупился и вложил в удар весь свой огромный вес.
За моей спиной была стена, и именно в нее с хрустом и грохотом врезался пролетевший мимо цели кулачище. Стена была несущая, и, думаю, именно поэтому ему не удалось ее своротить. Мне показалось, что содрогнулся весь дом.
Вопль тяжеловеса был ужасен — последний раз он, наверное, так кричал, явившись в этот неласковый мир из утробы матери. Но я не собиралась его утешать — все внимание было сосредоточено теперь на втором налетчике, который уже начинал что-то соображать.
Во всяком случае, он проворно полез за пазуху. Я не стала дожидаться, что за сюрприз он мне приготовил, и молниеносно взмахнула сумочкой. Моя импровизированная праща с глухим стуком припечаталась к правой ключице усатого. Он коротко вскрикнул и отшатнулся. Рука его повисла как плеть, и на пол упал тяжелый пистолет с рифленой рукояткой.
Через секунду он уже лежал на моей ладони. Усатый посмотрел на меня с болью и ненавистью, но, кажется, смирился. Пересиливая себя, он бочком пробирался к своему напарнику, который, сидя на полу с бессмысленным выражением лица, нянчил свой на глазах распухший кулак.
Чтобы не допустить дальнейших неожиданностей, я держала обоих под прицелом. Желания усеивать поле боя трупами я не испытывала, поэтому бегству налетчиков препятствовать не стала. Не сводя глаз с пистолета, бандиты ретировались, поддерживая друг друга и шипя от боли. Я проводила их до дверей и слегка успокоилась только тогда, когда услышала, как молодчики сели в кабину лифта.
На моей шее еще висел раненый Цаплин, и я поспешила ему на помощь. Он был очень бледен, но кровь уже остановилась. Встать он не мог, и, подхватив под мышки, я отволокла его на кухню. Разыскав аптечку, я промыла и перевязала рану. Цаплин тихо стонал. Я предложила вызвать «Скорую помощь», но он наотрез отказался.
— Ни «Скорой помощи», ни милиции! — пробормотал он. — У меня и так море проблем. Мне только не хватает вляпаться в эту историю… Достаточно того, что я втравил в нее вас… Вы же пришли за чемоданом Овалова, верно?
Я кивнула.
— Они, кажется, тоже… — с усилием продолжал Цаплин. — Они позвонили и назвались в домофон Оваловым. У нас тут хреновая акустика — я был введен в заблуждение. Когда я открыл дверь, они брызнули газом и врезали мне пистолетом по голове… Спросили про чемодан, но сразу же начали искать сами.
— Как вы думаете, откуда они узнали ваш адрес?
— От Овалова, откуда же еще? Кто может знать о моем существовании за пределами нашего города?
— Вы думаете, что эти типы не местные? — спросила я.
— Похоже на то, — проговорил Цаплин, делая попытку сесть. — И, думаю, они довольно близко знали Овалова…
Он все-таки сумел сесть на пол и попросил воды. Я подала ему стакан и попутно констатировала, что на мое великолепное платье попали капли крови.
— А если они вернутся? — спросила я Цаплина.
— Я забаррикадируюсь и буду ждать их с ружьем в руках, — сообщил он. — Ребятам позвоню… У меня все-таки есть свои контакты. Но, — сказал он после секундного раздумья, — если будет совсем туго — скажу, что чемодан увезла незнакомая мне женщина. Уж не обессудьте!
— Ладно, — согласилась я. — Только в таком случае я воспользуюсь вашим телефоном, чтобы увезти чемодан как можно заметнее!
Цаплин кивнул. Я позвонила в два транспортных агентства и сделала два заказа — один на десять часов утра, второй на десять-десять. Первый грузовик должен был отвезти большую коробку, наполненную всяким хламом, на другой край города. Я намеревалась участвовать в погрузке лично, чтобы у бандитов, которые наверняка уже вызвали подмогу, не осталось никаких сомнений, что увозят интересующую их вещь. А через десять минут после отправки груза я намеревалась тихо сесть во второй грузовик — с чемоданом. Нельзя было исключить возможности, что кто-то все-таки останется дежурить возле дома, но я продумала кое-какие меры безопасности, а еще надеялась, что мне очень крепко повезет. Вмешивать в это дело милицию я тоже не хотела.