– Лиза, это же только мои предположения. Кстати, ты узнала что-нибудь, занимаются ли делом Тайлера? Ищут грабителей?
– Узнала. Нет, официального заявления от Тайлера не было.
– Что и требовалось доказать. Вот скажи, если бы у тебя украли такую крупную сумму, ты обратилась бы в полицию?
– Глафира! Тьфу, тьфу… Не накаркай! Конечно, обратилась бы!
– Хорошо. Тогда ответь на такой вопрос: в каком случае ты бы все-таки туда не обратилась?
– Если бы я занималась противозаконной деятельностью, это же ясно!
– Вот и все! Я сейчас уйду, а ты поговори с мужем, расскажи ему о Тайлере, и увидишь, что я была права, что Тайлер, может быть, через третье лицо, обратился к Диме, чтобы тот помог ему найти этих гаишников. И если мы с тобой работаем в основном с Мирошкиным, то у твоего Гурьева связи покруче. Ладно, Лиза, думай сама, решай, как тебе лучше поступить. Но твой Дима – совсем не такой, каким был мой бывший муж, Адам. И я уверена, что он тебя ценит. Просто боится за тебя, вот и все.
– А у тебя-то как, Глаша? Как с твоим Димой? Надо же, у нас одни Димы… Все в порядке? Вы ладите?
– Слава богу! Единственное, он тоже возвращается домой поздно. Но я знаю, что он работает, а потому стараюсь не упрекать его, не трепать нервы. Он очень хороший человек и, думаю, благодарен мне за то, что его сыновья теперь живут рядом с ним вместе с нами, что у нас – семья.
– Надо полагать, тем, что у тебя появилось свободное время, ты обязана его сестре.
– Надя – молодец. Как-нибудь я вас обязательно познакомлю.
– Давай на эти выходные отправимся за город, на дачу! – предложила Лиза.
– За город – тогда лучше к нам! Ты же помнишь, у Родионова прекрасный дом.
– Ну, теперь ты имеешь право сказать «у нас прекрасный дом», не так ли?
– Да я все никак не привыкну, если честно. Как-то сразу все на голову свалилось – и хорошее, и трудное. Правда, приезжайте с Димой к нам в эту субботу, мы с Надей мясо замаринуем. Сейчас в саду так красиво, все цветет… Можем пойти на Волгу…
– Красиво, говоришь! Хорошо, я подумаю.
– Я пойду?
Лиза проводила Глафиру. Подруги обнялись.
– Спокойной ночи, Лиза.
– Спокойной ночи.
Глафира вышла из квартиры Лизы и, едва за ней закрылась дверь, почти бегом бросилась вниз, где в машине ее поджидал Денис.
– Денис, ты уж извини, что так долго, но я не хотела, чтобы Лиза поняла, что я куда-то спешу. Все должно было выглядеть очень естественно, понимаешь? Хотя, может, я и перестаралась, ведь я могла бы сказать, что мне нужно домой, меня, мол, ждут. Но главного я добилась – тебе поручено отправиться в ресторан «Милан», как мы с тобой и предполагали.
– Она отдала тебе фотографию?
– Да! Вот, держи!
Глафира села на водительское место, включила свет и протянула ему фотографию Гороховой. Денис, как отметила про себя Глафира, за последние пару месяцев поправился, возмужал. А ведь совсем недавно, когда Лиза взяла его на работу, он был вообще похож на мальчишку. Красивый парень! Русые волосы, серые глаза, высокий, статный!
– Наконец-то! А то сижу сиднем в кабинете, от скуки просто с ума начал сходить. Знаешь, дела подсовывают мне такие скучные. Сижу, читаю… Нет, конечно, это полезное занятие, но…
– Ладно, не оправдывайся. Поехали в ресторан. Хотя наличие зубочистки из этого ресторана еще не говорит о том, что Люба там была. Эта зубочистка могла оказаться у нее случайно. Но и мимо этого факта мы тоже пройти не можем.
– А тебя твой муж не заругает, если узнает, что мы с тобой…
– Нет. Это исключено. Когда я выходила за него замуж, мы все обговорили. У него – своя работа, у меня – своя. Важно то, что он мне доверяет и понимает, что моя работа мне нравится.
– Разумно. Но я бы лично ревновал.
К ресторану, расположенному в самом центре города, на тихой улочке, застроенной старинными, еще купеческими домами, они подъехали в половине десятого вечера. Фонари освещали словно изнутри кроны старых тополей и дубов. Ресторан располагался на первом этаже четырехэтажного отреставрированного особняка, остальные этажи были отданы под гостиницу. Помпезная зеленая неоновая вывеска «Милан» никак не вязалась с общим стилем старинной части волжского провинциального города, однако хозяин наверняка в свое время проникся очарованием итальянских курортов и решил воссоздать в своем родном городе хотя бы уголок этого средиземноморского рая. К тому же он наверняка решил, что спагетти и пицца за последние десятилетия стали для россиян обычной, почти русской едой, а потому, открывая итальянский ресторан, он мало чем рисковал.
Глафира и Денис поднялись на крыльцо и открыли дверь. Оказались они в круглом зальчике, в одной части которого находился вход в ресторан с примыкавшим к нему гардеробом и сидевшим на стуле пожилым швейцаром в зеленой ливрее, в другой – стойка дежурной гостиницы, холл с мягкими, тоже зелеными диванчиками, красивыми золочеными светильниками и мини-баром.
Ресторан встретил их прохладой и полумраком. Несколько столиков были заняты, остальные, накрытые темно-красными скатертями, поджидали новых посетителей, украшенные сверкающими тонкостенными бокалами и сложенными в виде вееров белоснежными салфетками.
– А здесь мило! И публика, как я вижу, спокойная, – сказала Глафира, выбирая столик. – Возможно, это тихое и уютное место располагало к тому, чтобы здесь собирались члены клуба, чтобы декламировать свои стихи.
– Да, в перерывах между поглощением устриц и пасты, – заметил Денис. – Давай сядем вон там, рядом с баром. Может, конечно, я чего-то и не понимаю, но мне всегда казалось, что поэты и писатели – люди небогатые, а потому, если они и бывали здесь, то лишь когда их приглашал кто-нибудь посостоятельнее.
– Имеешь в виду спонсоров?
– Ну да. Хотя я никак не могу понять, какой смысл этим спонсорам вкладывать свои деньги в доморощенных поэтов или писателей? Что им от этого? Просто душу греет?
– Денис, какой же ты циник!
Они уселись за столик, и Глафира принялась разворачивать салфетку. Словно специально в честь их прихода со своих мест поднялась целая группа людей и направилась к небольшой полукруглой сцене – это были оркестранты.
– О, да здесь живая музыка! – воскликнула Глафира. – Денис, ты вот спрашиваешь, какой смысл? Если разобраться, обыкновенному обывателю вообще непонятно – что такое стихи, для чего их пишут? Вроде бы набор слов с обязательной рифмой. Но что-то ведь в ней, думают они, в этой поэзии, есть такое, необыкновенное, что заставляет композиторов писать музыку на стихи, а самих поэтов возводить на олимп славы! Так что же такое стихи, Денис?
– Да ладно, это я так просто сказал. Я же понимаю, что в стихах не рифма главное…
– Что же?