– Люда, постарайся вспомнить, где ты была и с кем пятнадцатого августа, в день смерти Стеллы, – говорил Арсенин металлическим голосом. – Ты сказала всем, что гладила белье на новой гладильной машине, а это, оказывается, делала Маша.
Вот далась им эта гладильная машина!!!
– …Это она гладила белье. Ты обманула меня. Завралась, точнее. Сначала сказала, что ты гладила дома, потом – что у тебя дела были в пирожковой, а твоя пирожковая, как выяснилось недавно, в тот самый день была закрыта, потому что не было воды. И это абсолютно точно, твой шеф сейчас просто-напросто достал из ящика письменного стола старый настольный календарь со своими пометками, и там на соответствующей странице, четырнадцатого августа, жирно написано: «Завтра отключат воду, все по домам», а пятнадцатого августа – эта страница полностью зачеркнута и написано: «Идиоты!»… У тебя, Люда, нет алиби на тот день. И никто не знает, где ты была тогда, куда исчезла. Ты же не отвечала на мои звонки…
– Кто тебе рассказал про календарь?
– Мне только что позвонил Денис и рассказал об этом. Если это ты убила Стеллу, я сделаю все, чтобы ты села, понимаешь? Такая женщина, как ты, просто не должна воспитывать моих детей… Да, кстати, о детях! Они сегодня ночуют у меня. Это решено.
Она молчала, слушая этот ставший ей ненавистным голос. Он, ее бывший муж, с которым она провела так много лет, с которым было столько пережито – и хорошего, и плохого, и прекрасного, и отвратительного – готов был поверить в то, что она способна на убийство. Но если он так думает и допускает эту возможность, то что тогда говорить о чужих людях, о той же самой Травиной, которая рыщет по городу в поисках убийцы Стеллы? Да у нее нет теперь шансов выбраться из этого болота подозрений без потерь! Если она признается, что была в тот день с мужчиной, а это был не Бобров, а Бобров непременно узнает об этом, и тогда его черный список соперников (то есть ее любовников) увеличится еще на один пункт. Если же скажет, что была одна, что ходила по магазинам или просто прогуливалась по городу, то ей уж точно никто не поверит, и тогда всех собак повесят на нее.
– Я позже перезвоню, – сухо сказала она в трубку и отключила ее.
– Что случилось, Люда? – с искренним сочувствием спросил Геннадий.
– Послушай, Гена… Ты на самом деле любишь меня и готов мне все простить?
– Да, конечно.
Ей вдруг стало холодно. От нее отвернулись все – бывший муж, дети. Все ее бросили. Макс никогда не женится на ней, потому что все еще продолжает любить свою жену. Тот мужчина, с которым она провела целый день в гостинице «Волга», был вообще из случайных любовников. Она познакомилась с ним в кафе, на набережной, где должна была встретиться с Максом, а тот не пришел… К ней подсел красивый молодой мужчина, они познакомились, он угостил ее завтраком, затем они искали окна его номера на одиннадцатом этаже сверкающей голубой глыбы новой гостиницы, расположенной в двух шагах от кафе… А потом он пригласил ее к себе, назначил время. Она съездила домой, привела себя в порядок, переоделась и, нарядная, снова поехала на набережную. Они провели в его номере почти целый день. Благо пирожковая не работала, не было воды.
Телефон она включила только к вечеру, и как только включила, ей сразу же позвонил муж и рассказал о смерти Стеллы…
– Все подозревают меня в том, что это я приложила руку к смерти Стеллы… Прошу тебя, Гена, помоги мне… Дело в том, что в тот день я просто прогуливалась по городу, делала какие-то покупки… Наша пирожковая в тот день не работала… словом, у меня нет алиби. Если бы ты подтвердил, что мы были в тот день, пятнадцатого августа, вместе, то ты бы спас меня…
– Хорошо, я сделаю это, – он обнял ее. – Не переживай… Это кто сейчас звонил? Дима?
– Да… Он же нанял людей, которые ищут убийцу…
– Да-да, ты говорила…
– Господи, как же мне страшно…
– А ты чего боишься-то?
– А вдруг и ты мне тоже не поверишь, что это не я?
– Поверю, ласточка моя, – он принялся покрывать поцелуями ее заплаканное лицо. – Поверю, я-то знаю, что ты весь тот день провела в гостинице «Волга» на одиннадцатом этаже и целый день никуда не выходила… Разве это не алиби?
– Заходи, Сережа… Что-то сегодня холодновато, словно не сегодня завтра наступит зима…
Лиза сама встретила Мирошкина в дверях своей конторы, помогла ему снять куртку.
– Пару дней тебя не видела, а уже соскучилась, – кокетничала она шутливо, похлопывая его по плечу. – Проходи. Я и кофе сварила. Садись, отдыхай… Тебе с молоком?
– Без! – вздохнув, ответил Сергей.
В отличие от Лизы, он был мрачен с самого утра. Занимаясь расследованием убийств Беловой и Фионовой, он, как ему казалось, нисколько в этом не продвинулся. Даже информация, которую он получил от Лизы, ему не помогла.
– Ну и что, что Фионова, предположим, убила своего отца? Может, и так. И деньги, вырученные от продажи его квартиры, неизвестно куда дела. Пусть даже ее убил кто-то, кто знал об убийстве старика и решил ее наказать, отомстить, что с того? Кулон-то к этому делу не прицепишь, не прилепишь, ну, ты меня поняла. Разве что они – эти три девушки – вместе убивали старика Фионова, потом поклялись над его могилой заняться коллекционированием работ венгерского художника-импрессиониста…
– Сережа, успокойся, по-моему, ты заработался. Знаешь, мы, как правило, строим множество самых разных версий, подчас даже абсурдных, но правильной почему-то оказывается та, о которой ты и не подозревал. То есть, безусловно, существует что-то такое общее, что связывало этих трех женщин, и подтверждением этому служат кулоны и, как это ни прискорбно, смерть, но уже тот факт, что ты предположил, что они все были знакомы со скорняком Фионовым, то есть озвучил эту версию, говорит о том, что именно эта версия – нежизнеспособна. И не потому, что ты чего-то там пропустил, не догадался, нет. Все дело в какой-то волшебной информационной системе, витающей в воздухе, которая и выдает эту самую информацию определенными порциями по никому не известному временному счетчику. Словно тебе надо заслужить этот результат, выстрадать его.
– Лиза, ты действительно веришь в то, что говоришь?
– Ну да, конечно! Больше того, я, человек, который вывел для себя эту странную на первый взгляд закономерность, теперь постоянно пользуюсь ею. И, надо сказать, это срабатывает. Во всяком случае, сколько бы версий того или иного преступления ни витало в воздухе и ни было озвучено мною ли, Глашей или тобой, я сразу все это отметаю…
– …Как мусор, так? – ухмыльнулся Сергей, которому эта теория явно пришлась не по душе.
– Сережа! Я всего лишь изложила тебе свой взгляд на метод расследования. И все. Зачем обижаться? А как у тебя с этим? Ты вообще занимаешься поисками закономерностей в жизни, работе?
– Нет никаких закономерностей, вот что я тебе скажу! Все это – детский лепет. Если бы существовали подобные закономерности, то людям было бы проще, легче жить. И об этом знали бы все, это было бы обнародовано, напечатано, озвучено в средствах массовой информации. Ты понимаешь, о чем я?