Энтонс и Чу смотрели на него и ждали объяснений, но он ничего не добавил. Они еще молча постояли, затем Босх показал царапины на плече трупа:
– Так вы сказали, это предсмертная травма? И за сколько времени до момента смерти она получена?
– Вы видите, что на коже есть повреждения. Я взял гистаминовую пробу. Уровень гистамина показывает, что травма была получена непосредственно перед смертью. Поэтому я рекомендовал детективу Чу вернуться в отель. Не исключено, что Ирвинг ободрал плечо, перелезая через ограждение балкона. Поищите тот же рисунок, что видите на ране.
Босх уже знал, что это за рисунок, но до поры до времени не собирался ничего объяснять.
– Перелезал через ограждение балкона? Так вы предполагаете самоубийство?
– Конечно, нет. Пока нет. Возможно, самоубийство. Возможно, несчастный случай. Необходимо продолжить расследование. Мы сделаем полный токсикологический анализ, нужно также объяснить, как получено это повреждение. Вы видите рисунок – это поможет вам сузить круг поисков в гостинице.
– Вы осматривали подъязычную кость? – спросил Босх.
– С какой стати мне осматривать подъязычную кость у самоубийцы, бросившегося вниз с балкона? – раздраженно возразил патологоанатом.
– Кажется, вы только что заявили, что не склонны считать его самоубийцей.
Энтонс, не ответив, схватил со стойки скальпель.
– Помогите мне перевернуть его.
– Подождите, – попросил Гарри. – Можно я сначала сделаю снимок?
– Я все сфотографировал. Отпечатки уже должны быть на принтере. Заберете перед уходом.
Босх помог перевернуть труп. Патологоанатом, взяв скальпель, рассек шею Ирвинга и извлек маленькую U-образную кость, предохраняющую дыхательное горло. Тщательно промыл в раковине и посмотрел под увеличительным стеклом с подсветкой, нет ли переломов.
– Подъязычная кость цела, – сказал он.
Босх кивнул. Это ничего не доказывало: профессионал мог задушить Ирвинга, не повредив подъязычную кость и не вызвав кровоизлияния в глазах. Это вообще ничего не доказывало.
А вот отметины на плече со стороны спины – это уже что-то. Босх чувствовал, как все меняется в этом деле. И меняется очень быстро. Сообщает новый смысл тому, что он называл интригами и политиканством.
Чу крепился недолго, только пока они шли к машине, – дотерпел до середины парковки и взорвался.
– Гарри, что творится? В чем дело?
Босх вытащил телефон. Ему нужно было сделать звонок.
– Скажу, когда смогу. А теперь прошу тебя вернуться…
– Это нехорошо, Гарри. Мы с тобой напарники, но ты меня ни во что не посвящаешь. Так дальше не пойдет.
Чу остановился, повернулся к нему и развел руками. Босх тоже остановился.
– Пойми, я хочу защитить тебя. Сейчас мне надо кое с кем поговорить, а потом потолкуем с тобой.
Чу это не устроило, и он покачал головой:
– Что за ерунда, ты меня просто убиваешь, Гарри! Сейчас прикажешь возвращаться в контору и сидеть не высовываясь?
– Нет, у меня на тебя другие планы. Поезжай на склад улик и возьми рубашку Ирвинга. Попроси кого-нибудь из экспертов проверить, нет ли на ней крови. Рубашка темная, и вчера на ней ничего не заметили.
– Если на рубашке окажется кровь, значит, Ирвинг получил отметины на плече, когда еще был в ней.
– Именно.
– И о чем это говорит?
Босх не ответил. Он думал о найденной на полу в гостиничном номере пуговице от рубашки. Возможно, там происходила борьба – Ирвинга задушили, а оторвавшаяся пуговица упала на пол.
– Когда закончишь с рубашкой, возьми ордер на обыск.
– На обыск чего?
– Конторы Ирвинга. Я хочу иметь на руках ордер, прежде чем мы явимся туда и начнем копаться в его бумагах.
– Но это же его документы, а он мертв. Зачем нужен ордер?
– Затем, что он был юристом. Я не хочу, находясь в его конторе, столкнуться с такой штуковиной, как право адвоката не разглашать полученную от клиента информацию. Пусть будет все чисто.
– Понимаешь, мне будет трудно получить ордер, если ты держишь меня в неведении.
– Отнюдь нет. Скажешь, что ведешь расследование смерти этого человека. Что есть свидетельства возможной борьбы: пуговица на полу и предсмертная травма на плече. И тебе необходим доступ к его деловым бумагам и документам. Ты хочешь убедиться, что между погибшим и его клиентами или конкурентами не было вражды. Ясно как день. Если ты не способен на это, я сам получу ордер, когда вернусь.
– Я все выполню. Я же у тебя по этой части – только и гожусь для писанины.
Это была правда: в их обычном разделении труда Чу всегда занимался ордерами.
– Вот и ладно – принимайся за дело и не хандри.
– Да пошел ты, Гарри. Я ничуть не хандрю. Тебе тоже не понравилось бы, если бы с тобой так обходились.
– Вот что я скажу тебе, Чу: если бы у меня был напарник старше и опытнее и попросил бы до поры до времени ему довериться, я бы так и поступил. И был бы ему благодарен за то, что он присматривает за мной.
Босх выждал несколько секунд, давая возможность Чу переварить его слова, затем сказал:
– Ну ладно, до встречи. Мне пора.
Они разошлись к своим машинам. Гарри оглянулся и увидел, что напарник понурился и идет с видом побитой собаки. Чу не понимал всей опасности разворачивающейся интриги. Зато Босх прекрасно понимал. Еще до того как сесть за руль, он соединился с Райдер.
– Встретимся в академии через пятнадцать минут. В видеозале.
– Гарри, никак не могу. Ухожу на совещание по бюджету.
– Тогда не жалуйся, что не в курсе того, как идет расследование смерти Ирвинга.
– Ты не можешь мне просто сказать?
– Нет, надо показать. Когда мы встретимся?
Райдер долго молчала.
– Не раньше часа. Посиди в кафе, возьми что-нибудь поесть. А к часу я подойду в видеозал.
Босх, недовольный задержкой, считал важным, чтобы Райдер знала, в каком направлении двинулось расследование.
– До встречи. Кстати, ты кого-нибудь отправила сторожить кабинет Ирвинга, как я тебя просил вчера?
– Да. А что?
– Просто хотел убедиться.
Гарри разъединился, чтобы не слышать упрека в том, что он недостаточно ей доверяет.
Босху хватило пятнадцати минут, чтобы добраться до Элизиан-парка, где находится комплекс зданий полицейской академии. Он зашел в кафе в спортивном клубе и занял место у стойки. Заказал кофе и брэттон-бургер, названный в честь ушедшего в отставку начальника полиции, и весь следующий час перечитывал и добавлял записи в блокноте.