– Вы меня тоже удивляете, шеф, – поддержал я гостя.
– Почему это? – поднял брови тот, посмотрев сначала на своего однокашника, а потом на меня.
– Да потому, что, отдай он свои деньги каким-нибудь организациям, занимающимся бомжами, то до самих бомжей не дойдет ни копейки, – усмехнулся Герман Юрьевич, – чинуши все растащат по собственным карманам. И помощи вообще никому и никакой не будет. А так, хоть кто-то из бомжей получит конкретные и неплохие деньги…
– Именно так, – полностью согласился я с доводами Возницына.
– Пожалуй, – задумчиво покачал головой шеф. – Вот только что-то не верится, что в наше время могут быть такие альтруисты.
– Так или иначе, – заключил свое повествование Герман Юрьевич, – а вам, как журналистам, должно быть интересно узнать, откуда ноги растут у этих евро. Нашли их бомжи, или кто-то их им дал…
– Любопытно, не скрою, – кивнул шеф.
– И мне интересно, – сказал Возницын. – Вот и разузнайте это. Пусть кто-нибудь порасторопней займется таким выяснением. Неплохая может получиться передача, а?..
– Да, неплохая, – снова согласился со своим другом шеф. – А самый расторопный – вот он, перед тобой…
– Я это уже понял, – покосился на меня Герман Юрьевич.
– Сразу вопрос можно? – спросил я, тем самым выказывая свое согласие заняться происхождением новеньких евро у бомжей.
– Валяй! – разрешил шеф.
– У меня вопрос не к вам, а к вашему другу.
– Ну, давай, задавай, – нетерпеливо проговорил Возницын.
– А те бомжи, которым седьмого мая уборщица вашего бутика поменяла евро на рубли, пришли на следующий день?
– Не знаю, – ответил Герман Юрьевич.
– Тогда мне самому надо с ней побеседовать, – сказал я. – Она когда у вас убирается?
– Вечерами, – ответил Возницын. – Перед закрытием.
– А когда вы закрываетесь?
– В девять.
– Вот и славненько. Свое расследование я начну именно с нее…
– Расследование? – переспросил Возницын, сложив брови домиком.
– Да, – встрял в наш разговор шеф. – Аристарх Русаков – наш лучший специалист по журналистским расследованиям.
– Приятно слышать, шеф, – охотно отреагировал я на столь приятную реплику начальства. Выпитый коньяк определенно бил по мозгам, следовало нажать на тормоза, как бы не занесло… Но удержаться от следующей фразы все-таки не сумел: – Что выросло, то выросло, Гаврила Спиридонович…
– Хотелось бы выслушать твой план, который, как мне кажется, у тебя уже созрел, – хмыкнув, произнес шеф.
– Нет, еще не созрел, – ответил я. – Но к завтрашнему утру непременно созреет. И я его доложу вам. Завтра… А пока мне надо подумать.
– Хорошо. Иди и думай. Жду завтра в десять с планом журналистского расследования и концепцией новой программы.
– А название вы ей уже придумали, шеф, – без вопросительной интонации произнес я.
– Придумал. Но пока – только рабочее название.
– И какое же?
– «Откуда евро, господа?» А, каково?
– А что, мне нравится, – подал реплику с места Возницын. – Вполне весомо.
– Мне тоже нравится, – сказал я и посмотрел на шефа: – Разрешите идти?
– Ступай с миром!
– Есть, – отчеканил я по-военному, поднялся и, повернувшись кругом через левое плечо, вышел из кабинета. А закрывая дверь, услышал вопрос, заданный шефу Германом Юрьевичем:
– А какое все-таки у него отчество?
– Африканыч.
– Как?!
– Африканыч, – повторил шеф.
Даже через плотно закрытую дверь было слышно, как раскатисто захохотал Герман Юрьевич Возницын…
Первой ценной мыслью, пришедшей мне в голову, была та, что все случаи с бомжами произошли в районе Белорусского вокзала и метро «Белорусская», где находились и бутик Германа Юрьевича Возницына «Азимут», и отделение Сбербанка, что в начале улицы Лесной, и ресторан «Аркадия».
Что это может означать?
А это может означать то, что бомжи с пачками евро – с Белорусского вокзала…
К ночи у меня созрел план действий.
1. Побеседовать с уборщицей бутика господина Возницына Евдокией Кондратьевной на предмет обмена евро бомжам.
2. Найти этих бомжей, что меняли евро на рубли, и поговорить с ними.
3. Найти бомжа с наколкой на левой кисти руки сэр и поговорить с ним.
4. Найти бомжа Виталика и поговорить с ним.
5. Во исполнение пунктов 2–4 самому стать бомжом (желательно как можно более правдоподобным).
Утром я сообщил, как и обещал, свой план шефу. Он его одобрил, правда, немного засомневался с пунктом пятым.
– Ну и как ты собираешься стать бомжом? – спросил Гаврила Спиридонович.
– Наряжусь в старую одежду, – ответил я.
– И все?
– Перестану бриться.
– А еще?
– Перестану мыться, стричься, состригать ногти.
– И это все?
– А что еще нужно? – вопросом на вопрос ответил я.
– Бомжи специфически пахнут, – подумав, произнес шеф. – И у них иное мировоззрение, нежели у простых граждан, имеющих кров и пищу.
– Я постараюсь. И потом, я буду играть роль начинающего бомжа, разыскивающего своих знакомых.
– Тебе надо придумать крепкую легенду, как ты стал бомжом, – раздумчиво произнес шеф. – Ими же по-разному становятся. Кто по стечению неблагоприятных обстоятельств, кто и по собственной воле, а бывает, что и по призванию.
– Это я знаю, – кивнул я. – Ну и какая у меня будет легенда?
– Давай вместе сочинять, – с готовностью предложил шеф и тут же включился в рабочий процесс: – Итак, ты бомж всего несколько дней. У тебя ни документов, ни денег, – принялся он загибать пальцы. – А как это случилось?
– Ну, потерял… – предположил я.
– Неубедительно – кисло поморщился Гаврила Спиридонович, – а как ты лишился жилья? Я тут кое-что вычитал в Интернете, как бомжами становятся… Например, одна женщина уже семь лет бомжует… В Москву приезжала за товаром откуда-то из области. Сумки огромные на себе таскала, что не каждому мужику под силу. Как-то опоздала на электричку, и пришлось остаться ночевать на вокзале. На соседней скамье она увидела мужика-бомжа. А как увидела, так сразу и влюбилась, хотя ей уж тогда за сорок было. Проговорили они всю ночь. Утром она уехала, дома сказала мужу: вот, дескать, влюбилась, жить без него не могу.