Судьба! Вот именно! Надо положиться на судьбу! Пусть та предстанет перед Алёной в образе… да хоть в образе Сильвы, которая металась по дороге, пытаясь схватить в пасть выкопанный ею из сугроба полинявший, прошлогодний резиновый мячик, а он все время выскальзывал и катился дальше.
Если Сильва успеет схватить мяч прежде, чем он скатится в овражек, Алёна скажет «да». Если нет — значит, ответит «нет».
Она, затаив дыхание, смотрела на псину, которая вдруг обратилась в дельфийского оракула.
— Так что, Алёна? — спросил Шамрай, с недоумением наблюдая, как она вперила взор в его собаку. Шамрай же не знал, что в Сильве воплотился для Алёны дельфийский оракул! — Что ты ответишь?
— Я… я отвечу… — безотчетно бормотала Алёна, не сводя глаз с собаки. — Я отвечу…
У нее замерло сердце, потому что в это мгновение Сильва добежала до овражка и закатила мячик на довольно высокий сугроб.
И тут же затрезвонил телефон Шамрая!
— Черт! — пробормотал он. — Кто изобрел мобильники? Не знаешь, Алёна? Вот и я не знаю. А знал, убил бы гада! Алло!
Помолчал мгновение и вдруг радостно закричал:
— Вейку взяли? Уже?! Не может быть! В аптеке?! Покупал вакцину КОКАВ?! Ура! Конечно, конечно! Еду немедленно!
И он, с места взяв спринтерскую скорость, ринулся туда, где стояли машина спецназа и знакомый до боли белый «Ниссан» с трафаретом «Нового такси».
— Сильва! К ноге! — раздался крик. На Алёну Шамрай даже не оглянулся.
Сильва посмотрела на нее своими прекрасными каштановыми глазами, потом опустила голову и осторожно ткнула кончиком носа мячик. Мячик перекатился через сугроб и канул в овражке.
Сильва снова глянула на Алёну — такое ощущение, если бы она могла, она бы улыбнулась сочувственно! — и помчалась догонять хозяина.
— Ну что ты будешь делать… — пробормотала наша героиня. — Не судьба! И ведь, как говорится, не поспоришь!
И в это мгновение в кармане пальто разразился звонками телефон.
— Господи! — ахнула Алёна. — Значит, я тогда отключила вызов? И напрасно надеялась на помощь?! Ну и ладно. Все уже позади.
Не глядя, она нажала на полосу «ответить», поднесла трубку к уху:
— Алло?
— Слушай, Алёна, — раздался голос Дракончега. — Я тебе уже звонил, но там какие-то разговоры из трубки неслись, я ничего не понял. У тебя ничего не случилось?
— Да все в порядке, честное слово, — сдерживая нервный смех, ответила Алёна. — А ты чего звонил-то? Чего хотел?
Раньше на такой вопрос Дракончег всегда отвечал: «Не чего, а кого! Тебя!»
Сейчас он только усмехнулся:
— Да хотел спросить… нет, только серьезно отвечай… а ты правда хотела бы, чтобы я пошел в стриптизеры? А то я видел объявление о наборе на курсы… Мне это довольно противно, яйцами перед бабами трясти, но если ты хочешь… я готов! Я подумал… мы так давно не виделись, аж три дня, это ужас… как будто сто лет прошло, честно! Может, ты меня уже забыла… может, решила больше со мной не встречаться… может, уже вообще замуж вышла!
— Собиралась, но передумала, — честно призналась Алёна.
— Это ты на который вопрос сейчас отвечаешь? — насторожился Дракончег.
— На все сразу, — сказала Алёна.
Дела давно минувших дней
…Лоухи, она, старуха,
Быстро облик свой меняет,
Принимает облик новый.
Старых кос пяток приносит,
Шесть мотыг, давно ненужных:
Служат ей они как пальцы,
Их, как горсть когтей, сжимает,
Вмиг пол-лодки подхватила:
Подвязала под колена;
А борты к плечам, как крылья,
Руль, как хвост, себе надела;
Сто мужей на крылья сели,
Тысяча на хвост уселась,
Села сотня меченосцев,
Тысяча стрелков отважных.
Распустила она крылья,
Поднялась орлом на воздух.
В высоте крылами машет
Вяйнямейнену вдогонку…
Прилетев, хватает Сампо,
Ухватилася за Сампо,
Тащит пальцем безымянным,
Тащит Сампо прямо в воду,
Крышку пеструю роняет
Прямо с края красной лодки
В глуби синие потоков.
Так разбилось в море Сампо,
Крышка пестрая сломалась.
Потонули те обломки,
Те куски большие Сампо,
В глубине потоков синих,
В темной тине дна морского;
Полегли куски другие,
Те обломки, что поменьше,
На хребте воды лазурной,
На волнах морских широких,
Чтоб морской качал их ветер,
Колыхало б их теченье —
Те осколки пестрой крышки…