Она всячески демонстрировала, что им помешали, и Патрик с Йостой переглянулись. Если Леон такой же негостеприимный, как и его жена, их ждет нелегкий разговор. Проследовав за хозяйкой на веранду, они увидели мужчину в инвалидном кресле у стола.
— У нас гости. Из полиции, — сообщила ему Ия.
Мужчина кивнул. Видно было, что их визит его не удивил.
— Присаживайтесь. Мы едим салат. Моя жена предпочитает его всей другой еде, — криво улыбнулся Леон.
— А мой муж предпочитает еде сигарету, — парировала фру Кройц. Присев, она накрыла колени салфеткой и спросила: — Ничего, если мы продолжим есть?
Патрик жестом показал, что они могут продолжать.
— Полагаю, вы приехали поговорить о Валё? — спросил хозяин дома, оторвавшись от салата. На кусочек курицы в его тарелке присела оса, но он не стал ее прогонять.
— Именно так, — подтвердил Хедстрём.
— Что там творится? Ходят всякие слухи.
— Мы кое-что обнаружили, — уклончиво ответил Патрик. — Вы недавно вернулись во Фьельбаку? — спросил он, разглядывая человека в инвалидном кресле. Одна сторона его лица была чистой и гладкой, другая — вся в шрамах и следах от ожогов. Рот был искривлен так, что с одной стороны обнажались зубы.
— Мы несколько дней назад купили дом и только вчера въехали, — сказал Кройц.
— Почему вы вернулись после стольких лет? — спросил Йоста.
— С возрастом все больше тоскуешь по родным местам, — ответил Леон, переводя взгляд на море. Теперь к Патрику была обращена только невредимая сторона его лица, по которой можно было судить, каким он раньше был красавцем.
— Я бы предпочла остаться на Ривьере, — сказала Ия.
Муж посмотрел на нее странным взглядом.
— Она привыкла, чтобы все было, как она хочет, — улыбнулся он. — Но на этот раз я настоял. Я тосковал по этим местам.
— У вашей семьи здесь была дача? — спросил Флюгаре.
— Да, если это так можно назвать. У нас был дом на острове Кальвё. К сожалению, папа его продал. Не спрашивайте почему. У него свои причуды. С возрастом он стал эксцентричным.
— Говорят, вы попали в аварию, — продолжил расспросы Хедстрём.
— Да, и если бы Ия меня не спасла, я бы с вами сейчас не сидел, не так ли, любимая?
Фру Кройц так громко звякнула приборами, что Патрик вздрогнул. Она сердито смотрела на мужа, не отвечая, но потом черты ее лица смягчились.
— Это правда, милый, — сказала она наконец. — Если бы не я, тебя бы с нами не было.
— И ты не даешь мне это забыть.
— Сколько лет вы женаты? — поинтересовался Хедстрём.
— Уже тридцать лет, — повернулся к ним Леон. — Я познакомился с Ией в Монако. Она была самой красивой из девушек. И недоступной. Мне пришлось потрудиться.
— Неудивительно, что я была холодна. У тебя была такая репутация… — парировала Ия.
Их ссора была похожа на сложный парный танец, но, видимо, супруги получали от нее удовольствие. На губах фру Кройц даже играла улыбка. Интересно, как она выглядит без огромных солнечных очков? Губы у нее, правда, были неестественно пухлыми, что могло говорить о дорогих пластических операциях по улучшению внешности.
Патрик вновь повернулся к Леону:
— Мы здесь потому, что обнаружили кое-что на Валё — кое-что, указывающее на то, что семья Эльвандеров была убита.
— Меня это не удивляет, — после паузы признался Кройц. — Я никогда не верил, что целая семья может вот так взять и просто исчезнуть.
Ия побледнела и закашлялась.
— Вы должны меня извинить, — обратилась она к гостям. — Мне нечего добавить, так что я, пожалуй, поем на кухне, а вы поговорите тут без меня.
— Пожалуйста. В первую очередь нас интересует Леон, — сказал Хедстрём, привстав со стула, чтобы пропустить ее.
Женщина ушла с тарелкой, обдав его ароматом парфюма.
Кройц повернулся к Йосте:
— Мне кажется, я вас знаю. Это ведь вы были на Валё? И забрали нас в участок.
— Да, — кивнул Флюгаре.
— Вы были к нам добры, как я помню. В отличие от вашего коллеги. Он еще работает в полиции?
— Нет, Хенри переехал в Гётеборг в восьмидесятые. Я потерял с ним контакт, но слышал, что он скончался пару лет назад, — ответил Йоста и наклонился ближе. — Я помню, что вы были лидером в школе.
— Со стороны виднее. Но люди всегда меня слушают, когда я говорю.
— Остальные мальчики вами восхищались.
Леон кивнул:
— Может, и так. И какие мальчики! Никогда в жизни я больше не сталкивался с такими разными людьми, собранными в одном месте. Да еще в интернате.
— Но ведь у вас было много общего? Все из богатых семей?
— Кроме Йозефа. Он попал к нам только из-за амбиций своих родителей. Они промыли ему мозг, убедили в том, что его еврейское происхождение обязывает его добиться успехов в жизни, чтобы компенсировать потери семьи во время войны.
— Нелегкая задача для маленького мальчика, — отметил Патрик.
— Но он отнесся к ней серьезно. И делает все, чтобы оправдать возложенные на него ожидания. Вы слышали о еврейском музее?
— Читал в газетах, — ответил Йоста.
— Да, я тоже читал. Но почему он хочет открыть музей именно здесь? — поинтересовался Хедстрём.
— Эти места связаны со Второй мировой войной. А помимо еврейского аспекта, музей будет освещать и роль Швеции в этой войне.
Патрик вспомнил дело, которым занимался несколько лет назад. Леон был прав. Богуслен находился рядом с Норвегией. Белые автобусы привезли бывших узников концентрационных лагерей в Уддевалу. Люди по-разному реагировали на происходящее. Но нейтралитетом положение вещей назвать было трудно. Этот термин придумали позже.
— Как получилось, что вы так осведомлены о планах Йозефа?
— Мы пересеклись с ним на днях в кафе «Бругган», — сообщил Леон, протягивая руку к бокалу с водой. Сделав несколько глотков, он поставил бокал на стол. Часть воды не попала ему в рот и теперь стекала по подбородку. Кройц вытер ее ладонью.
— Вы все поддерживали связь друг с другом? Все пятеро? — задал Хедстрём следующий вопрос.
— Нет, с чего бы это? После исчезновения Эльвандеров отец отправил меня учиться во Францию. Он хотел для меня лучшего. Других тоже, наверное, перевели в какие-нибудь школы. У нас было мало общего, и за эти годы мы редко встречались. Правда, тут я говорю за себя. Если верить Йозефу, у них с Себастианом и Перси много совместных проектов.
— Но не с вами?
— Упаси меня бог! Я лучше прыгну в море с акулами. Впрочем, это я уже делал.
— Почему вы предпочли бы не иметь дел с Себастианом? — спросил Патрик, хотя уже знал ответ на этот вопрос. У Монссона была дурная репутация, и встреча с ним только подтверждала эти слухи.