Ушибаясь локтями и коленями о куски антрацита, Фандорин в полминуты добрался до кабины и, чертыхаясь, с грохотом спрыгнул на чугунный пол за спиной у машиниста и кочегара.
Те завопили от ужаса и дружно вскинули руки.
– Не стреляйте! – срывающимся голосом крикнул чумазый кочегар. – Мы тормозим, но это не так быстро!
– Я тебе заторможу! – рявкнул Эраст Петрович, сам похожий на кочегара. – А ну пару!
Он увидел на боку у машиниста кобуру и вырвал из неё револьвер – слава Богу, длинноствольный.
Кочегар, как заведённый, принялся кидать в топку уголь, машинист всем телом навалился на рычаг, и поезд, словно споткнувшийся, но удержавшийся на ногах конь, рванулся вперёд.
Высунувшись наружу, Фандорин стал целиться в ближайшего разбойника. Тот пригнулся, спрятавшись за шею коня. Выстрел – мимо. Ещё один – опять неудачно. Проклятая тряска!
Эраст Петрович взялся за рукоятку обеими руками.
Рванув дверь и оказавшись внутри, Маса увидел, что все лежат на полу, прикрыв головы руками. Отстреливаться никто даже не пытается. Очевидно, поэтому и бандиты сюда не стреляли – во всяком случае, все стекла были целы.
Зато орали в вагоне так, будто их всех уже изрешетили и собираются добивать.
Язык американцев Маса знал не очень хорошо – люди этой страны разговаривали так, будто рот у них вечно набит бататовой кашей, однако слова «Black Scarfs! Black Scarfs! [13] » разобрал, их повторяли на все лады.
Понятно. Это про разбойников, которые замотали свои лица.
А одна женщина (старая и некрасивая), обернувшись на голого Масу, ещё закричала: «Injuns!»
Вот дура, не может отличить индейца от японца. Но фандоринскому камердинеру сейчас было не до глупостей.
Он увидел в руке у залезшего под лавку пассажира «винчестер» и потянул оружие к себе.
– Прошу извинить. Очень надо.
Упрямец вцепился, и ни в какую.
– Don't! Please! They'll kill us all!
Лицо белое, губы трясутся. Пришлось его два раза стукнуть, лишь тогда отдал.
Второе ружьё (хороший «ремингтон» солидного калибра) обнаружилось на багажной полке, там же патронташ.
Вооружившись, Маса выскочил из вагона на сцепную площадку и выпалил разом с обеих рук. Это было ошибкой. Во-первых, ни в кого не попал, во-вторых, отдачей чуть не скинуло под насыпь.
Тогда отложил тяжёлый «ремингтон», заставил себя не думать о визжащих вокруг пулях и приложился к «винчестеру». Главное было слиться с вагоном в одно целое, почувствовать себя частью поезда.
Повёл ствол за всадником, как на утиной охоте. Мягко нажал спуск.
Очень хороший выстрел – лошадь поскакала дальше, а человек в чёрном платке покатился в траву.
Интересно было опробовать и «ремингтон».
Поезд дёрнулся, поехал быстрее. Всадники сначала будто застыли на месте, потом стали понемногу отставать. Целиться было удобно.
Ба-бах!
Ну и отдача! Зато бандит грохнулся вместе с конём. Хорошо стрелять из 50-го калибра.
Японцу приглянулся человек на белом коне. Тут Маса немножко поторопился – только шляпу сбил.
А больше пострелять не получилось.
Обесшляпленный всадник натянул поводья, подняв своего белого на дыбы, закричал что-то, замахал рукой, и все остальные тоже враз повернули лошадей. Разогнавшийся поезд моментально оставил банду позади.
– Кровавый ад! – передёрнулся кочегар, доставая из кармана бутылку и жадно прикладываясь к горлышку. – Не верю… Отстали!
Машинист боязливо высунулся, глядя через плечо Фандорина.
– У вас м-мушка сбита, – вернул ему «кольт» Эраст Петрович, недовольный тем, что промазал. – Кто были эти люди?
– Банда «Чёрные Платки». В прошлом месяце они ограбили курьерский поезд «Юнайтед Трансконтинентал». Убили почтальона и взяли мешок с серебряной монетой. Про них рассказывают, что они никогда не открывают лиц. Даже друг перед другом.
В голосе железнодорожника звучали страх и восхищение.
– Если это правда, то, наверное, они совсем м-молоды. Интересничают. – Фандорин пожал плечами. – Всё время быть в платке, должно быть, очень утомительно.
– Ну и что, если молоды? Билли Кид прожил всего двадцать лет, а успел угрохать двадцать человек. Великий Джесси Джеймс устроил первое побоище, когда ему едва сравнялось семнадцать. – Машинист взял у кочегара бутылку, тоже отпил. – Фуу, ну и гадость ты пьёшь! Молодые бандиты, они самые опасные. У них мозгов нет. Смерть им нипочём. Что чужая, что своя.
– Не в том дело, босс, – возразил кочегар. – Это всё из-за истории с фотографией. Великие грабители Сандэнс Кид и Батч Кассиди с товарищами сделали в ателье снимок на память, а теперь по этой карточке их ищут все шерифы и «пинки» штата Вайоминг. Урок для бизнесмена с большой дороги: не показывай рожу – целее будешь.
Дорога сделала крутой поворот, огибая холм, и стал виден весь недлинный состав. С площадки между салон-вагоном и пассажирским высунулся голый Маса, помахал рукой.
– П-поразительно, – пробормотал Эраст Петрович.
– Что живы остались? Это уж точно. Нате-ка, сэр, хлебните.
Кочегар совал свою бутылку. Обижать человека не хотелось, хоть из горлышка несло самой незамысловатой сивухой.
Фандорин сделал вид, что отпивает, а сам не сводил глаз с вагонов.
Пассажирский и почтовый были совершенно целы, ни единого пулевого отверстия. Зато чудо-вагон походил на золочёное ситечко для заварки – весь в дырках.
Полковник Стар
До Круктауна он так и доехал на паровозе. Возвращаться в расстрелянный вагон, где на полу валялся труп несчастного стюарда, не хотелось. К тому же разговор с паровозной бригадой обогатил Эраста Петровича кое-какими полезными сведениями.
Так, он узнал, что Круктаун – последний оплот цивилизации. Назван в честь победителя индейцев великого генерала Крука. Железная дорога там кончается, дальше только горы, у подножия которых разбросаны крошечные городки, где нет ни закона, ни порядка, а жители немногим лучше краснокожих дикарей. Нормальные люди без крайней необходимости в те места не заезжают.