Котов был одет в штатское — белая сорочка, черные брюки и такого же цвета жилетка. Пиджак висел на спинке кресла. Шикарная тройка очень шла бравому, по-прежнему молодо выглядящему генералу.
— Спасибо за комплимент, — выдавила я из себя.
— Ни в коем случае не комплимент — это сущая правда. — Он широко улыбнулся мне и поправил галстук. — А что до вашего многострадального дела — то тут кое-кто хочет с вами обоими поговорить. И как раз на эту тему, причем — очень серьезно…
Он подошел к креслу, снял пиджак и одним взмахом накинул его себе на плечи. Направился к двери, в которую недавно, сопровождаемый всеми мыслимыми и немыслимыми шумовыми эффектами, влетел Баранов. Почувствовала — своим органом обоняния я гордилась — еле уловимый терпкий запах мужского одеколона, недешевого, надо понимать, как и все остальное, принадлежавшее Котову. Генерал знал толк во всем.
— С пропусками на вахте никаких проблем не было? — поинтересовался он, стоя уже у самого выхода.
Я поблагодарила его. Искренне, но не заискивающе произнесла:
— Нет, никаких проблем, что вы!
Он удалился, плотно закрыв за собой дверь.
Ожидание затянулось, я уже начала не на шутку нервничать и напряглась.
— Что-то здесь не так, — сказал Сергей и подошел к двери. Дернул на себя, но она была заперта.
— Так бесславно закончился их поход против империи зла, — сделал он заключение и театрально поник головой.
Вдруг часть стены отошла вбок — это распахнулась замаскированная под панель дверь, — и из потайной комнаты к нам вышел гость. Николай Иванович Пестов, собственной персоной.
Не обращая внимания на наши ошарашенные взгляды и сопровождаемый немыми вопросами, он спокойно проследовал к столу и сел напротив Сергея и меня.
Наконец волнение, возникшее от неожиданной встречи, понемногу улеглось, и я смогла спросить Пестова:
— Я так понимаю, вы и есть тот самый человек, который хотел бы поговорить с нами о деле? Верно?
Гость утвердительно качнул головой:
— Так точно.
Я с подозрением вскользь осмотрела помещение, не вставая с места, потому что это было моей первой реакцией, непроизвольной, но тут наши глаза встретились.
— Вы думаете, нас кто-то слушает? — спросил Пестов и, не дожидаясь ответа, добавил: — Насчет этого можете не переживать. Здесь стоят специальные системы, которые размагничивают любые жучки и создают непроходимый барьер для всяких прослушивающих устройств.
Мне показалось, что ему можно верить, а чутье никогда не подводило меня. Тем более они сделают все возможное для того, чтобы ни единое слово не упорхнуло за пределы этого кабинета.
— Николай Иванович, я что-то не до конца понимаю. Какое вы имеете отношение к ФСБ? — Сергей задал родившийся сам собой логичный в данной ситуации вопрос. — Только прошу не говорить, что вы их тайный агент, много лет работающий под корягой. Сразу предупреждаю — не поверю.
— Конечно же, не скажу, — произнес, глубоко вздохнув, Пестов, — и понимать тут абсолютно нечего. Сережа, все настолько просто, аж дух порой захватывает.
— Мы само внимание, — приготовилась слушать я.
Сергей тоже поудобнее устроился в кресле и принял сосредоточенный вид.
— Ребята, с самого начала не стоило вмешивать в это дело столь щекотливого содержания спецслужбы. Ни к чему все это, — сказал Пестов.
— По-моему, их прямая обязанность обеспечивать внешнюю и внутреннюю безопасность граждан своего государства! — слегка перегнувшись через стол и стукнув по нему кулаком, выпалил Баранов.
— Их прямая обязанность, как ты выразился, Сережа, — не спеша продолжал Пестов, совсем не обращая внимания и не обижаясь на вспыльчивость своего молодого собеседника, — обеспечивать безопасность государства. А на граждан им в принципе абсолютно наплевать. Если ты, конечно, не представляешь для них особый интерес. И пока будешь полезен спецслужбам, можешь не опасаться за свое здоровье. До поры, до времени. Так что не стоит обольщаться особо по этому поводу. — Он улыбнулся и добавил: — Ты, Баранов, ей-богу, будто вчера родился. Мне кажется, тебе эту фразу часто повторяют.
Сергей достал из кармана новую пачку сигарет, купленную по дороге сюда, распечатал и вынул одну из двадцати, нарушив их стройные ряды. Хотел было уже прикурить, но Пестов остановил его такими словами:
— Не кури, пожалуйста, при мне. Будь добр, если не трудно. Ты ведь знаешь, что я не переношу табачного дыма.
— Извините, Николай Иванович, трудно. Когда мне страшно, я всегда курю. Иногда по три пачки в день. — И он щелкнул кремнем зажигалки.
Вырвавшееся пламя подпалило кончик сигареты, табак начал тлеть. Сергей выпускал из носа и рта клубы дыма и блаженно закатывал глаза.
— Успокаивает, знаете ли, — добавил Баранов, зло усмехнувшись.
Пожилой человек закашлялся, прикрывая рукой рот. Я специально за ним наблюдала и заметила, что он вообще, по-моему, был само воплощение спокойствия. Только одна его рука вдруг вцепилась в подлокотник кресла, сдавив его с такой силой, которую может породить только бесконечная злоба.
— Вы провели огромную работу, — сказал он, — оперативно вышли на след, добрались, так сказать, до сути. Вам стал ясен весь замысел операции «Боевой бумеранг». Но спешу вас разочаровать, никаких мер принято не будет. Скажите спасибо, что вообще пока живы.
— Это угроза? — поинтересовался Сергей.
— Угрожать вам было бы бессмысленно. Скорее это предупреждение, дружеский совет, — ответил Пестов. — Лучше посмотри на меня — ведь меня никто и пальцем не тронул. Я до сих пор жив и даже процветаю. А все потому, что умею держать нос по ветру. У меня отличный нюх…
Сергей согласно кивал головой, изображая покорность.
— Да, вашему нюху я завидую, Николай Иванович. Только вот не улавливаю, куда же клоните?
— Все к тому, что вовремя принял их условия. — Сначала он замолчал, но потом объяснил: — Так, по мелочи: заложил несколько бывших друзей. Ничего личного, просто мне дорога моя шкура. А еще, Сережа, мое главное достоинство — отсутствие такого порока, как жадность. Вот в принципе и все.
— Те, кого ты заложил, поговорят с тобой, гнида, лично. Рано или поздно, но этот разговор состоится. — У Сергея от негодования поначалу перехватило дух. Потом, отдышавшись, он спросил:
— Что конкретно требуется от меня?
Пестов, захлебываясь от смеха, проговорил:
— В том и вся соль, что бояться мне некого. Всех этих партизан уже нет в живых. Стал бы я с тобой так откровенничать при другом раскладе.
Он мгновенно успокоился и дальше говорил уже серьезно:
— И еще, зачем этот поток грязных ругательств? Ты интеллигентный человек, Баранов, тебе это не к лицу. — В голосе улавливались нотки разочарования. — Лично у меня о тебе складывалось именно такое впечатление.