Впрочем, ее сейчас волнует не это.
Муж притопал на кухню, видно, хотелось ему поругаться и он лишь искал повод.
– Вечно жрать в доме нечего, – ворчливо начал он, – шляешься где-то, а хозяйство запущено!
Подразумевалось, что после таких слов Марина встрепенется, завертится на кухне и через полчаса подаст ему полный обед, извиняясь и кланяясь. Муж все съест, подобреет, и жизнь потихоньку войдет в прежнюю колею.
Однако Марина вовсе не собиралась его ублажать. Уж, по крайней мере, не сегодня.
– Георгия арестовали, – сказала она, никак не отреагировав на его откровенное хамство.
– Чего? – Муж удивленно выпучил глаза. – Какого Георгия? Ах, этого… – Казалось, он с трудом вспомнил, что у Камиллы был муж. – Ты откуда знаешь?
– Звонила ему, там у него обыск, мне и сообщили. Арестован, сказали, по подозрению в убийстве жены, – объяснила Марина.
– Жены? – Муж с размаху плюхнулся на стул.
Марина решила, что, если он спросит, какой жены, она просто треснет его поварешкой. Но он молчал. Потом хмыкнул и собрался уходить из кухни, сообразив, надо думать, что Марина не собирается кормить его сытным ужином.
– Стой! – крикнула Марина. – Ты понял, что я сказала? Или вообще мозги отказали?
– Чего тебе? – буркнул он, все же остановившись на пороге.
– Нужно, чтобы Жук нашел Георгию толкового адвоката. И как можно скорее, – твердо сказала Марина.
– С чего это вдруг? – Удивление Антона было искренним. – С какого перепоя я должен помогать этому слизняку?
– С того, что он этого не делал! – закричала Марина. – Скажи, ты можешь поверить, чтобы Георгий из ревности подложил мину в машину этого Борецкого?
– Ну, допустим, не могу, – ответил Антон, – слабо ему, это точно. Но пусть полиция разбирается.
– Ты прекрасно знаешь, что им лишь бы дело закрыть! А человек невинный пострадает.
– Да мне на него на…! – заорал муж. – Камиллы больше нету, так не все ли равно, как ее убили – по заказу или муж из ревности?
– Угу, муж, – Марина с трудом удерживала свою ярость, от этого говорила сдавленно, – или любовник. Или школьный друг. Или то и другое вместе.
На его взгляд она ответила твердым взглядом, он понял. И заюлил, забегал глазами.
– Я все знаю, – сказала Марина, – я видела все собственными глазами – в гостиной, на диване. И вот что тебе скажу: если Женька не найдет Георгию адвоката, я завтра же иду в полицию и сдаю вас им с потрохами. Вот пусть они там и разбираются – кто с кем спал, кто кого ревновал, как вы ее делили. Не все Георгию за вас отдуваться. Любишь кататься – люби и саночки возить.
– Сука… – прошипел он, – ты этого не сделаешь!
– Еще как сделаю. Вы, может, и отмажетесь, но к делу мои показания подошьют, станут вас на допросы тягать, у тебя на работе узнают, в общем, неприятностей огребешь выше крыши!
Он первым отвел глаза и ушел в спальню поговорить с Женькой.
Поздно вечером, когда муж давно спал, позвонил Плавунец и сказал Марине, что договорился с хорошим адвокатом, он завтра же приступает к делу.
– Спасибо, Женя. – Марина собиралась повесить трубку, но он что-то медлил.
– Ты это серьезно насчет полиции или просто Тоху решила попугать? – осведомился он.
– Абсолютно серьезно, – заверила его Марина, – и больше тебе скажу: если моего слова недостаточно, Вера тоже подтвердит.
– Вот как?
– Ага. Так что лучше бы твоему адвокату постараться.
– Ну-ну, – хмыкнул он и отключился.
Корабль шумеров медленно проплыл между сторожевыми башнями, миновал круглую бухту, вошел в широкий канал.
Этот канал плавной дугой проходил между высокими берегами, облицованными плитами белого камня. Наверху, над краями канала, виднелись строгие каменные постройки. Старый матрос, который уже бывал в Атлантиде, рассказал Шамику, что это – казармы воинов-атлантов, размещенные здесь на случай нападения врагов. Впрочем, какие враги могут быть у могущественных атлантов? Кто может осмелиться поднять руку на этих людей, подобных богам? Кому может прийти в голову столь безрассудная мысль?
Пройдя около пятидесяти стадиев по каналу, корабль снова свернул в широкие морские ворота. Поперек этих ворот была натянута огромная бронзовая цепь, которую при подходе корабля опустили на дно, чтобы он мог беспрепятственно войти во внутреннюю гавань.
Эта огромная гавань была вся заставлена многочисленными кораблями, прибывшими в Атлантиду со всех концов света.
Здесь были высокие триеры прирожденных моряков, жителей острова Крит и родственных им народов моря, эллинов, низкие и длинные корабли египтян, сплетенные из стеблей папируса и казавшиеся столь хрупкими, что трудно представить, как преодолевают они морские просторы, были пузатые, похожие на огромные бочки, джонки желтолицых жителей самых дальних краев – тех, где по утрам восходит солнце, были корабли эламитов – тяжелые, с квадратными носами и широкими квадратными парусами, сплетенными из речного тростника, были узкие приземистые ладьи с драконьими мордами на носу, на которых приплыли полудикие варвары холодного Севера, облаченные в одежды из шкур диких зверей.
Шамик во все глаза смотрел на эти удивительные корабли, на этих удивительных людей и едва не прозевал момент, когда их собственный корабль встал возле причальной стенки.
Отец позвал его в каюту. Там, несмотря на все протесты, Шамика нарядили в парадную одежду, в которой он чувствовал себя как раб в колодках – ни голову повернуть, ни рукой пошевелить.
– А тебе и не нужно вертеться, – сказал старый эламский раб, с самого детства приставленный к Шамику. – Ты – знатный молодой господин, тебе надлежит вести себя достойно…
– Стоять как столб! – проворчал Шамик, но спорить не стал: знал, что это бесполезно.
Переодевшись, он вышел на палубу и встал рядом с отцом.
Матросы перебросили на берег сходни, и шумеры по одному и по двое перебрались на берег.
Там их уже ждали какие-то важные люди, но Шамик смотрел во все глаза не на них, не на этих подобных богам атлантов – он увидел что-то более интересное.
По сторонам от встречавших их вельмож стояли рослые воины в сверкающих золотистых панцирях с изображением звезды, символа и герба Атлантиды, а рядом с каждым воином сидел на камнях огромный зверь, покрытый красно-желтыми полосами, зверь с длинными желтоватыми клыками, торчащими из пасти, как кривые кинжалы. Всего Шамик насчитал не меньше десятка таких чудовищ.
– Что это за звери? – тихонько спросил Шамик отца.
Но отец не ответил ему, только взглянул строго и нахмурил густые брови.