Дайнека растерянно посмотрела на отца.
– Мне-то он говорил другое.
– По-видимому, раньше он ошибался.
Из прихожей раздался вежливый стук.
– Пришел ктой-то! – Зинаида Дмитриевна вскочила и заторопилась к двери. Спустя минуту вернулась в сопровождении Вешкина.
Тот с порога осведомился:
– Ломашкевич не приходил?
– Здравствуй, Сережа. Не приходил, – ответил отец.
– Простите, не поздоровался…
– С какими новостями приехал?
Вешкин многозначительно замолчал, потом, усевшись за стол, спросил Вячеслава Алексеевича:
– Помните, я сказал: чтобы спасти вашу дочь, нужно случиться чуду?
– Как видишь, оно случилось, – Вячеслав Алексеевич коснулся руки дочери.
– Но это не единственное чудо на сегодняшний день, – Вешкин многообещающе оглядел сидящих за столом. – Рассказываю…
Поставив перед ним чашку, Зинаида Дмитриевна придвинулась ближе, чтобы не пропустить ни слова.
– Когда я прилетел в Москву, Добрынин устроил встречу с… в общем, не будем называть его имени. Этот человек позвонил Раку, и Вадим Николаевич назначил мне аудиенцию на своей даче. Когда я туда приехал, у ворот стояла машина «Скорой помощи» и полицейский «бобон». Разумеется, охрана меня не пустила.
– Кто такой Рак? – Дайнека непроизвольно поежилась. Ей представилось не копошащееся членистоногое, а огромная смертоносная опухоль.
– Человек, от которого зависела твоя жизнь, – сказал отец.
– Спустя час, когда я вернулся в город, – продолжил Сергей Вешкин, – мне сообщили, что Вадима Николаевича застрелили из снайперской винтовки. Стреляли с чердака соседнего дома, который был выставлен на продажу. Риелтор утверждает, что только на минутку оставил потенциального покупателя в одиночестве. На самом деле я так не думаю, – заметил по ходу Вешкин. – Но это еще не все.
– Что еще? – спросил Вячеслав Алексеевич.
– В тот же день в своей машине был убит Семен Крестовский. У него на коленях обнаружили сумку с деньгами. Как выяснилось, именно ту сумку, которую украли из вагона.
Дайнека опрокинула свою чашку. На белой клеенке образовалась лужица, в которой закружились коричневые чаинки.
– Ничего-ничего, я – тряпочкой… – Зинаида Дмитриевна ловила каждое слово рассказчика.
– В тот день, когда похитили вашу дочь, невозможно было представить себе такого невероятного стечения обстоятельств. Если честно, я в чудеса не верю. По моему убеждению, здесь вмешалась другая, третья сила.
– Четвертая… – уточнил Вячеслав Алексеевич.
– Что вы сказали?
– Сила под номером четыре. Третья, по убеждению Ломашкевича, вмешалась еще в вагоне. Он считает, что охранников убил не тот, кто потом задушил женщину.
– Ну что ж, Ломашкевичу виднее. Я ему выслал из Москвы кое-какие материалы, не знаю, пригодились ли, – Сергей Вешкин отхлебнул глоток чаю. – Но и это еще не все. Перед самым отлетом сюда я вдруг узнаю, что любовница Рака, на которой он вскоре хотел жениться, покончила с собой. Это случилось сегодня утром. Говорят, старик очень любил ее и ради нее хотел расстаться с женой. Представьте себе, она была цыганкой…
Тяжело сглотнув, Дайнека спросила дрожащим голосом:
– Как ее звали?
– Минуту, у меня где-то записано…
Вешкин принялся рыться в карманах. Отыскав клочок бумаги, долго в него вглядывался.
– Никак не разберу. Фамилия вроде Свиридова, а зовут ее…
– Роксана? – спросила Дайнека.
– Да. Откуда вы знаете?
– Она ехала с нами в вагоне, и она была любовницей Шепетова.
– Ирина Закаблук рассказала мне историю про оранжевый галстук, – послышался чей-то голос.
Все обернулись. В дверях стоял Дмитрий Петрович Ломашкевич.
– У вас было открыто.
– Батюшки мои, – Зинаида Дмитриевна сорвалась с места. – Это я, дура старая, забыла замкнуть! Сквозняком, видать, распахнуло.
– Сидите, – остановил ее следователь. – Я закрыл дверь на щеколду.
Зинаида Дмитриевна послушно опустилась на стул.
В руках у Ломашкевича была неизменная кожаная папка, и пока он шел через комнату, все внимательно следили за каждым его движением. Наконец он сел за стол, и Зинаида Дмитриевна поставила перед ним чашку.
– Ирина Закаблук рассказала мне, как вы спасали Роксану Свиридову и ее бывшего любовника Турусова. Однако по-настоящему в этом нуждался только его галстук.
– Я не понимаю… – Дайнека растерянно улыбнулась.
– Эту историю придумала сама Роксана и подсказала Шепетову трюк с украденным галстуком во время теледебатов.
– Что за ерунда! – возмутился Вячеслав Алексеевич.
– Я объясню… На самом деле все было затеяно только для того, чтобы выманить вашу дочь в Москву и там убить. Ей даже могилу вырыли в лесополосе, недалеко от города Домодедова. К счастью, благодаря академику Петрову она успела улететь этим же самолетом.
– Господи! – вырвалось у Людмилы Николаевны.
– Зачем?.. Зачем ей было меня убивать? – не поняла Дайнека.
– Она хотела отомстить.
– За что?
– Послушайте, – Вячеслав Алексеевич тяжело положил руку на стол. – Давайте все по порядку. Выкладывайте, что вам известно.
В дверь снова постучали.
– Да что же это такое! – проворчала Зинаида Дмитриевна, поднимаясь со стула. – То никого, а то один за другим…
В комнату вошли Ирина и Эдуард Марцевич. Дайнека покосилась на следователя. Тот, улыбаясь, заметил:
– Мы уже поговорили с Эдуардом Михайловичем. Наконец все прояснилось, и он вне подозрений.
С кухни вернулась Зинаида Дмитриевна, в руках она держала две чайные кружки для вновь пришедших.
Когда все расселись, Ломашкевич продолжил:
– Вы спросили меня, для чего ей было нужно вас убивать? Начнем с самого начала. За десять часов до отправления поезда Москва – Красноярск, вы, Людмила, впервые встретились с Роксаной Свиридовой.
– Этого быть не может, – заявила Дайнека.
– И тем не менее.
– Этого не может быть, – повторила она.
Ломашкевич поднял руку, призывая к терпению.
– Дослушайте меня до конца. Она увидела вас из окна своей квартиры, куда вы подвозили Шепетова. Это случилось после того, как вы разбили его машину.
Ирина поторопилась заметить:
– Это я рассказала про тот случай у рекламного агентства, чтобы помочь следствию.
– Прощаясь, вы, вероятно, выходили из машины. Роксана хорошо вас разглядела и устроила Шепетову сцену ревности. Но это было ничто по сравнению с тем, что ему пришлось выдержать в первые минуты пребывания в поезде. Роксана узнала вас на перроне. Одна из проводниц слышала их разговор.