– Значит, по вашим словам, Раевич вызвала вас в ресторан для проверки, – подвел итог прокурор. – Для доверительной беседы. Когда узнала о беременности своей соперницы и поняла, что надо спешить. Навязать Ромашову своего ребенка.
– Возражаю! – вскочил Журавушкин. – Желание было обоюдным! В агентство Ромашов и Раевич пришли вместе!
– Поддерживаю! – стукнула молотком судья.
– Желание было обоюдным ровно до того момента, когда Андрей Георгиевич понял, что может иметь ребенка и, так сказать, естественным путем, – не унимался прокурор. – Зачем ему такие сложности, когда его невеста готова была родить? Сама, и без этих утомительных формальностей.
– У меня вопрос к свидетельнице, ваша честь, – вынужден был вмешаться Журавушкин.
– Задавайте.
– Гражданка Таранько, почему вы вдруг подумали, что подсудимая вас проверяет? Что это не отказ от ваших услуг?
– Ну, как же? – заморгала Таранько. – Почему отказ-то? Где они лучше найдут? Я мать двоих детей, анализы все в порядке, на все готовая. И гражданство у меня… В общем, мне сказали, что это удобно. В случае чего, в суд не побегу.
– Кто сказал?
– Ну, эти… в агентстве.
– Вообще, я бы проверил подлинность лицензии этого так называемого агентства.
– К делу не относится! – стукнула молотком судья, не дожидаясь возражения со стороны государственного обвинителя.
– Моя подзащитная, ваша честь, осознала всю сомнительность сделки. Вы сами слышали, что она сказала. Торговля детьми – дело грязное. А свидетельница готова была продать своего ребенка…
– Возражаю! – вскочил прокурор.
– Да у меня на шее двое детей! – взвилась Таранько. – Куда мне третьего? Они потому меня и выбрали, что я бы все равно не взяла!
– Значит, у вас отсутствуют материнские чувства, – с удовлетворением сказал Журавушкин, который решил во что бы то ни стало настроить присяжных и судью против Таранько.
– Нет, вы слышали?! – взвилась та. – И это вместо благодарности! За то, что я людям взялась помочь!
– За двухкомнатную квартиру, – ехидно напомнил Журавушкин.
– Нет, я должна была это задаром сделать! – огрызнулась Таранько. – У них миллионы, а я едва концы с концами свожу! А у меня двое детей!
– Зачем тогда рожали? Вы не в курсе, что существуют противозачаточные средства?
– Адвокат! Прекратите это! – стукнула молотком судья. – Задавайте вопросы по существу!
– Ваша честь, обвинитель считает, что главным мотивом, по которому моя подзащитная якобы совершила убийство, послужило ее желание стать матерью ребенка Ромашова. Если это не так, если Раиса Раевич отказалась от этой мысли, значит, ей не было никакой выгоды в смерти Насти Васильевой. То есть, не было мотива, чтобы ее убивать.
– Возражаю! – вскочил прокурор. – Раевич не отказывалась от мысли родить ребенка, используя суррогатную мать! Показания свидетельницы это подтверждают!
– Гражданка Таранько выдает желаемое за действительное, – с иронией сказал Журавушкин. – Отказ за якобы проверку.
– Это и была проверка! – горячо сказал прокурор.
– Нет, это был отказ!
– Все, – стукнула молотком судья. – Факт визита в агентство подтвержден, контракт был подписан, причем, обеими сторонами, встреча между гражданкой Таранько и гражданкой Раевич накануне убийства гражданки Васильевой состоялась. Это факты. А что это было… – она развела руками. – Это уже эмоции. Видимо, каждая из женщин поняла это по-своему.
– У меня больше нет вопросов к свидетельнице, – вынужден был сказать Журавушкин.
– У меня тоже, – кивнул прокурор.
Таранько с гордо поднятой головой покинула трибуну. На этот раз Рара уже не улыбалась.
«Не нравится мне все это», – подумал Журавушкин.
– Высокий суд, господа присяжные, настало время предъявить вещественные доказательства, – прокурор встал. – Орудие преступления и главную улику, которая свидетельствует о том, что преступление было преднамеренным и готовилось заранее.
На трибуну легла пресловутая синяя папка. Журавушкин впервые улыбнулся: он был к этому готов.
– Как видите, в этой папке тщательно подобранные материалы о травматике, – вещал прокурор. – Лицо, которое ее составляло, занимал один вопрос: можно ли убить человека из травматического оружия? Какова вероятность этого? И, главное, куда надо стрелять, чтобы исход был смертельный? Вот, страница из учебника по анатомии…
Как и предполагал Журавушкин, обвинитель выбрал самую показательную иллюстрацию готовящегося преступления. Статью читать долго, к тому же надо в нее вникать. Сегодня пятница, уже перевалило за полдень. Никто не будет напрягать мозги, зачитывая энное количество почти слепого текста, никто также не станет внимательно слушать это занудство, если текст зачитает сам прокурор. А вот картинка из учебника по анатомии, знакомая всем из детства, весьма показательна, и мало того, всем еще памятна. Присяжные и в самом деле оживились.
– Красным на этой схеме обведены органы, а синим зоны, – прокурор взял шариковую ручку и щелчком убрал стержень. – Вот сюда, – конец ручки уперся в левое легкое, – и были произведены три смертельных выстрела.
Присяжные вытянули шеи.
– Ваша честь, позвольте мне пригласить сюда свидетеля, который прольет свет на это, так сказать, наглядное пособие, – вмешался Журавушкин. – Вопрос очень важный, можно сказать, ключевой: являлось ли убийство преднамеренным? Поскольку свидетельница несовершеннолетняя, она пришла в суд вместе со своей матерью. Я приглашаю в зал суда обеих.
– Возражаю! – встрепенулся прокурор. – Для того чтобы допрашивать несовершеннолетних детей, нужны веские основания!
– Если вы так уверены в своих словах, почему бы вам не выслушать ребенка, которому принадлежал этот учебник по анатомии? – с нажимом спросил Журавушкин.
– В самом деле, – сказала судья. – Интересно ведь, откуда взялась эта страница?
Прокурор кивнул, но когда на трибуну поднялся «ребенок», государственный обвинитель сразу поскучнел. Четырнадцатилетняя белобрысая девочка (совсем уже девушка) была рослой, с оформившейся грудью, и одета в обтягивающие джинсы и свитерок с фотографией американской поп-звезды. Ничего от «ребенка» в ней не было. Хотя ее мать Журавушкин уговорил с трудом.
«Никакого суда!» – поначалу заявила женщина. И только обещание того, что в зале суда будут присутствовать журналисты из самых тиражных СМИ, смягчило соседку Ромашова. Она втайне мечтала, что ее Лиза станет моделью, а не врачом, как того хочет ее отец, известный хирург. Задатки у девушки были: высокий рост и миловидное личико.
– Даже при малейших признаках давления на ребенка я тут же прерву допрос, – предупредила судья перед тем, как Журавушкин задал свой первый вопрос.