Хорошо, что Сережа так быстро избавился от шахматной лихорадки, иначе Белка додумалась бы до злых и несправедливых вещей, за которые потом ей было бы стыдно. А так она осталась хорошей девочкой, а всем хорошим девочкам полагается награда. Общение с Сережей, за которое Белка готова отдать не только гипотетически принадлежащие ей папины наручные часы, но и поездку на Борнео в отдаленной перспективе.
Это общение сводится к нескольким минутам в день, так что самый первый их разговор на веранде оказался и самым длинным. Но сдаваться Белка не намерена, оттого и придумала гениальный в своей простоте план, позволяющий видеть ее персонального бога чаще.
Первая часть плана состоит в окучивании Парвати.
– Я на секунду, – деловито заявляет Белка, врываясь на кухню. – Сережа попросил чего-нибудь вкусненького.
– Пирожков?
– Ага.
Парвати говорит о том, что первым приходит в голову, и о том, что она готовит именно сейчас. Это могут быть пирожки, или плацинды с брынзой и зеленью, или ватрушки, или сдобный рулет с маком. Белка соглашается на все, ведь главное – получить от бабки заветную тарелку с вкусностями, всегда одну и ту же, Сережину. Ничего примечательного в ней нет, да еще кое-где сколоты края. Но когда она пустеет или еще не наполнена, на самом дне можно прочесть надпись:
«НЕ ТРОНЬ МЕНЯ!»
Несмотря на строгое фарфоровое предупреждение, характер у тарелки покладистый. Она безропотно переносит общество пирожков и руки Парвати. После того, как пирожки уложены в несколько рядов и прикрыты белоснежной салфеткой, «Не тронь меня!» перекочевывает к Белке, уже готовой к осуществлению второй части плана.
По пути к сеновалу Белка обязательно срывает маленький цветок маттиолы и кладет его сверху, на салфетку.
Сеновал представляет собой небольшую, обшитую досками вышку. Она прилепилась к торцу Лёкиной мастерской и условно разделена на два этажа. Внизу, в стойле, обитает Саладин, а Сережа поселился выше, в до краев заполненном сеном пространстве. Попасть туда можно по шаткой старой лестнице с перекладинами, расположенными довольно далеко друг от друга. Если бы не страстное желание увидеть Сережу, Белка бы к такой сомнительной конструкции и на пушечный выстрел не подошла. Но иного пути увидеть бога нет – вот и приходится ползти по занозистым круглым ступенькам, всякий раз рискуя свалиться и сломать себе шею.
Очутившись на самой верхней ступеньке и поставив «Не тронь меня!» на выгоревшее и как будто вяленое сено, Белка тут же принимается звать Повелителя кузнечиков:
– Сережа, ты здесь?
– Привет, Бельч, – откликается Сережа.
«Бельч» – новое производное от Белки, оно свидетельствует о том, что отношения с Сережей перешли на качественно новый уровень. В них появилось больше теплоты и доверительности, возможно, что и дружба при таком раскладе не за горами.
– Я только… отдать.
– Что отдать?
– Пирожки. Ба волнуется, что ты голодный.
– Я не голодный.
– Значит, мне передать, что ты отказываешься? – Белка восхищена собственной наглостью.
– С чем пирожки?
– Ну… С ливером, вишней и курагой.
– Давай их сюда.
– А можно я немножко посижу с тобой?
Ради этого вопроса и была затеяна вся операция. Только бы Сережа не выпроводил ее, сославшись на занятость. Этого Белка боится даже больше, чем возможного разоблачения. Откройся всё, и она прослывет лгунишкой, хотя утверждала обратное: «Я никогда не вру». Но ведь то, что она делает, – никакое не вранье.
Всего лишь – забота о Сереже. Если можно Парвати, то почему Белке нельзя?
– Давай-ка я тебе помогу. – Сильные Сережины руки втягивают Белку на сеновал. От нахлынувших переживаний она краснеет и вот-вот готова расплакаться – сладкими ванильными слезами.
– А цветок откуда? – удивляется Сережа. – Тоже Парвати передала?
Чувствуя, что близка к провалу, Белка краснеет еще больше и начинает всерьез опасаться за сено: как бы оно не вспыхнуло от сжирающего ее щеки огня.
– Н-не знаю. Нет. Наверное, просто упал.
– С неба?
– Почему с неба? У веранды целые заросли… Вот он и упал.
– Принято, – Сережа запрокидывает голову и смеется. – Сама-то будешь?
– Ага.
Некоторое время они жуют пирожки, одобрительно глядя друг на друга. Белке хочется задать Сереже тысячу вопросов: что за книжки он читает? что за графики чертит? почему Парвати относится к нему совсем не так, как ко всем остальным? что за город – Владивосток? кто его родители? – хотя что-то подсказывает ей: этой темы лучше не касаться.
Если бы он был родным братом МашМиша, Гульки или Лазаря – это сразу всплыло бы на поверхность. Но все дети, кроме Лёки, – и старшие, и младшие, – увидели его впервые. Выходит, он – Лёкин брат?
Тоже нет.
В Белкином сознании давно брезжит отгадка: груженное ванилью судно и «Летучий голландец», который унес в море Самого старшего и Самую младшую, как-то связаны между собой. А лоцман – профессия универсальная. Лоцман не только прокладывает путь к сердцу Парвати, но и ищет затерянные корабли.
– Странная надпись, – заявляет Белка, когда последний пирожок съеден и дно «Не тронь меня!» сиротливо обнажается.
– Ничего странного.
– Ну как же?
– «Не тронь меня!» – так назывался один линейный фрегат.
– Корабль? – уточняет Белка.
– Да. Эта тарелка – оттуда. Она самая что ни на есть морская.
Непонятно, шутит Сережа или говорит правду? У корабля не может быть такого смешного имени. Петроградка, где живет Белка, охраняется крейсером «Аврора». Вот подходящее название! В Александровском парке, рядом с метро «Горьковская», стоит памятник миноносцу «Стерегущий» – вот подходящее название! А в «Не тронь меня!» слышатся визгливые нотки, трусость его удел.
– Корабль не может так называться.
– Корабль может называться как угодно, – терпеливо поясняет Сережа. – И «Не тронь меня!» – не самое плохое имя, поверь.
– В чем же его смысл?
– Смысл? Лучше не приближайся – и избежишь неприятностей. Лучше не приближайся – и останешься цел.
Эти простые слова поворачивают всю историю на сто восемьдесят градусов. Визги и крики сменяются спокойной уверенностью в своих силах, и в Белкином воображении расцветает могучее судно со ста пушками, ста мачтами и десятью тысячами парусов. Капитан «Не тронь меня!», конечно же, Сережа: в руках у него – подзорная труба из шкиперской, в петлице – маленький цветок маттиолы. А Белка… Белка еще не решила для себя, в каком образе взойдет на борт «Не тронь меня!». Можно облачиться в кринолины, а можно напялить на себя парусиновую куртку юнги. Последнее выглядит предпочтительнее, ведь корабль-то – военный!