Завибрировал телефон, это был Артем.
— Женюсик, просто хотел узнать, все ли в порядке… — произнес он.
Евгения заверила мужа, что все именно так. Они немного поболтали ни о чем. Женю так и подмывало поведать Артему то, что ей стало известно. Он ведь ее супруг, к тому же любимый, человек, которому она могла полностью доверять! Так почему бы ему все не рассказать? Одна голова хороша, а две — лучше…
Она знала, почему не желала втягивать в эту историю Артема. И дело не в том, что он мог элементарно поднять ее на смех, не поверив во все эти жуткие истории. И был бы разъярен тем, что она ничего не сказала ему о странном обитателе подвала, которого давно увидела. И что в течение стольких недель просто молчала.
Женя опасалась, что он примет единственно верное в такой ситуации решение — съехать с Мухиной дачи. Причем немедленно. А этого, несмотря на кошмар, который, как она чувствовала, постепенно затягивал ее, допустить было нельзя.
Нет, она не собиралась уезжать из своего дома — с Мухиной дачи! Это был ее дом, и никто — ни сатанисты, ни даже их хозяин — не вынудит ее сделать это! На войне, как говорится, как на войне! И свой дом она будет защищать до последнего.
Поэтому, завершив разговор с мужем, Женя вздохнула и посмотрела на часы. Итак, результат давно уже высветился на полоске экспресс-теста. А что, если сейчас станет ясно, что она беременна? Что тогда? Но ведь беременной она могла быть только от Артема, а не от хозяина. Или…
Женя посмотрела на полоску — и с облегчением вздохнула. Нет, не беременна! Она быстро сделала второй тест, и тот подтвердил результат первого. Все в порядке!
Евгения вышла из туалета, уселась за стол — как раз подали грибной суп. Она с большим аппетитом съела его, чувствуя, что напряжение в одно мгновение спало.
Итак, она не беременна. Многие так мечтают стать матерью, а она страстно желала, чтобы этого не произошло. Во всяком случае, сейчас. Артем — в этом она не сомневалась — был в любой момент готов принять весть о том, что станет отцом. Но ведь не ему вынашивать ребенка девять месяцев в собственном чреве, не ему, мучась, рожать, не ему кормить грудью и не ему вставать ночью, чтобы менять пеленки… Впрочем, менять пеленки может и он тоже, а вот все остальное, до этого… Это исключительно ее прерогатива!
Разделавшись с запеченной форелью и с тирамису в качестве десерта, Женя составила план.
Итак, надо было отделять сказки от реальных событий. А то, что, по крайней мере, одно ритуальное убийство имело место, являлось незыблемым фактом. Убийство, якобы совершенное несчастной глупой блондинкой Кристиной, женой Толяна.
И если кто и мог поведать о том, что случилось в ту ночь, то только она! Однако Кристина содержалась в следственном изоляторе, ей грозил судебный процесс и долгий, очень долгий тюремный срок.
Жене было ясно: она должна во что бы то ни стало переговорить с женщиной. И узнать от нее все подробности. Подробности, которые, не исключено, будут важны для нее самой!
На Мухину дачу она вернулась в отличном настроении, по дороге заметив, что погода начала портиться. Когда она поставила автомобиль в конюшню, временно переоборудованную под гараж, то выл ветер, гнулись верхушки сосен и со свинцового неба срывались первые капли дождя.
Едва она поднялась по ступенькам и оказалась в холле, как внезапно пошел град, сменившийся сильнейшим ливнем. Артем появился в самый его разгар — насквозь промокший за те несколько секунд, что бежал от конюшни до крыльца.
А ливень перешел тем временем в подлинную бурю. На черном небе сверкали молнии, сопровождаемые аккомпанементом грозовых раскатов. Женя тотчас велела мужу снять с себя все и протянула халат. А затем провела его в теплую кухню, где вручила бокал с горячим травяным чаем.
Странная обстановка магнетически действовала на них обоих. Так и не допив своего чая, Артем притянул к себе Женю. Она же чувствовала, что дрожит — но не от страха, а от желания.
Любовью они занялись прямо там, в кухне. Причем, когда после очередного, наиболее сильного разряда молнии вдруг вырубился свет, это их только раззадорило. Буря отступила на второй план, а потом и полностью исчезла. Мухина дача скрипела и дышала, словно была живым существом, но это не занимало ни Женю, ни Артема. Они были сосредоточены друг на друге — и на той волне страсти, которая, подобно невидимой сети, опутала их с головы до ног.
В ту ночь они любили друг друга три раза. Буря утихла только под утро. Настала суббота — Артему требовалось в офис, и он, нежно поцеловав жену, отбыл в Москву. Евгения же нежилась в постели, вспоминая минуты страсти прошедшего вечера.
В гости к ней наведалась директриса Убей-Волк, притащившая корзинку с вареньем и собственного приготовления печеньем (и то и другое постоянно поглощал Артем, за что Женя была ему крайне признательна) и сообщившая Жене, что молнии поразили две сосны во время ночной бури. Они вышли в мокрый, дышавший прохладой сад, чтобы осмотреть повреждения.
— Знатная была буря! — заявила Калерия Ильинична, указывая на словно срезанные верхушки сосен. — Давно здесь такой не было!
Поддавшись внезапному импульсу, Женя спросила:
— А правда, что во время каждого цикла случается такая вот буря?
Директриса вздохнула и ответила:
— Судачат, что такое бывает во время рождения ребенка сатаны и происходит это весной, кажется, в так называемую Вальпургиеву ночь, то есть тридцатого апреля. А кто-то упоминал, что и во время зачатия ребенка сатаны тоже…
Женю передернуло, а Калерия Ильинична затараторила:
— Ах, извините, Женечка, сморозила глупость! Но вы сами понимаете, что все это байки, не более того!
Чтобы не педалировать скользкую тему, Женя быстро спросила, знакома ли Калерия Ильинична с профессором Нехороших из Москвы. Директриса осклабилась и произнесла:
— Хм, наш Филипп Филиппович уже на вас вышел? Он человек информированный, только все сведения он по большей части сам сочиняет! И, увы и ах, он уже давно страдает манией преследования и прочими психическими заболеваниями. Он очень опасен!
Завибрировал ее телефон, директриса засуетилась, сказала, что, заболтавшись, напрочь забыла о важной встрече, и была такова. Женя осталась в саду одна, желая осмотреть масштаб повреждений, являвшихся результатом ночной бури. В этот момент из-за одного из стволов отделилась фигура, ринувшаяся к ней.
Это был двоюродный брат директрисы, энтузиаст с козлиной бородой, Леонтий Павлович Безхлебицын.
— Вы снова проникли на территорию Мухиной дачи! — заявила Женя вместо приветствия. — Хотя вам это запрещено в судебном порядке! Что же мне с вами делать, Леонтий Павлович?
Безхлебицын, воздевая к небу руки, прогудел:
— Каля вас неверно информировала! Причем, разрешите это отметить, не случайно, а вполне намеренно! Профессор Нехороших — крайне здравомыслящий человек…