– Извини, Надя, – сказал я ей, второпях забирая куртку. – Все нормально!
Когда я выскочил во двор, никого в поле зрения, конечно, уже не оказалось. Меня трясло. Я опустился на скамью перед подъездом. Из-за угла вышел знакомый паренек. Теперь он стал похож на уроженца Красных Баков. В одной руке – пиво, в другой – сигарета.
Увидев меня, он замер. Я его жестом подозвал и попросил:
– Дай сигарету!
– Вы же не курите? – Он полез за пачкой в карман.
Я только махнул рукой, вытянул сигарету из пачки и, затянувшись, закашлялся. Не курил я, пожалуй, уже лет пять.
– Нашли, значит, ее? – сделал вывод парнишка.
– Нашел, – ответил я, но посмотрел не на него, а на небо. И повторил: – Нашел.
Прошло больше недели. Весь полет до Новосибирска я проспал как младенец. Решил, если лайнеру суждено упасть, как они любят делать в последнее время, то лучше отойти в мир иной во сне, чтобы не смазать напоследок впечатления от долгой, трудной, насыщенной приключениями жизни.
Я поселился в небольшой гостинице, в районе железнодорожного вокзала, и стал ждать прибытия груза. Почтовый вагон обычно не опаздывает, но вдруг он приедет раньше? Опоздание обошлось бы слишком дорого, поэтому я приехал на целых три дня раньше намеченного срока прибытия груза.
Идея ознакомиться с достопримечательностями была мной отвергнута. Как-то не по настроению. Идти же в музей, смотреть на коллекции древностей после всего, что случилось в Нижнем Новгороде, было бы откровенным мазохизмом. А вот просто послоняться по незнакомому городу – это другое дело!
Куда бы я ни поехал, все равно возвращался к железнодорожному вокзалу. Здесь я проводил большую часть времени. От толпы у меня уже не рябило в глазах. За три дня я вполне освоился, научился ориентироваться не хуже здешних грузчиков. На вокзале в отличие от города я чувствовал себя как дома и прекрасно понимал, насколько просто карманным жуликам действовать среди этих рассеянных, бестолково вертящих головами, подавленных огромным количеством себе подобных людей.
Вот и Татьяна подпустила меня к себе вплотную, до последнего момента не замечая.
– Привет!
Она вздрогнула, а ее глаза, казалось, стали шире лица. Впервые я видел такое изумление у человека.
– Ты?.. Привет! – как-то обмякнув, растерянно улыбнулась Татьяна. – Как ты меня нашел?
– Это очень просто, – объяснил я, указав кивком ей за спину. – Багажное отделение. Когда я впервые увидел тебя, ты выходила из багажного отделения, там, на вокзале, в Нижнем Новгороде. Туда не заходят просто так, скоротать время. Это не кафешка, не бутик. Здесь отправляют грузы или узнают, как отправить груз, когда придет время, как это было в твоем случае…
Я кивнул на два полипропиленовых мешка, перетянутых скотчем и ставших более компактными, нежели тогда, когда я видел их впервые. Татьяна опустила свою ношу на асфальт. На каждом мешке была из скотча же скручена ручка и пришита бирка с адресом получателя.
– Это те самые «дрова», что я вез для «корпоратива», не так ли? Они туда не попали, да и ты тоже. А вот мне неожиданно для себя довелось. Только гость я оказался странный, сам по себе…
– Ты там всех очаровал. Еще немного – и я сама бы все тебе рассказала. Не стоило меня искать.
– А я искал не тебя, а… Новенькую! Девушку Славика-Чумы. Он так прозвал тебя, едва ты появилась в Кувшине. Я все думал, что за Новенькая? Одноклассница, что ли? Оказалось, все просто. Появилась новенькая девушка в деревне, событие! Гоша и братва не знали твоего прозвища, ведь Славик о тебе ни с кем из них не говорил.
– Я правда хотела тебе все рассказать!
– Настолько хотела, что сбежала от меня в Подгорном переулке, напугав Надю!
У Татьяны снова округлились глаза. Кажется, я прилетел в Новосибирск лишь для того, чтобы удивлять ее.
– Так это был ты?! О господи! А я думала…
– Кто? Митя, да?! – вдруг догадался я. – Мусор! Ха-ха-ха! Я приехал в Кувшин и увидел, что у него такая же куртка, как на мне. Только я прежде не видел его в ней, а ты видела, да?
Она, кивнув, вздохнула. Несмотря ни на что, Татьяна выглядела красивее, чем прежде, и невозможно было поверить, что все это – ее рук дело.
– Ну что, пойдем? – спросил я. – Я тут номер в гостинице снял неподалеку. Позволь, помогу? – И я поднял ее драгоценную, страшную ношу.
Идти было действительно два шага. Мы вошли в номер, я принял ее куртку и на правах хозяина спросил:
– Чай, кофе, вино, коньяк? Все есть!
– Если можно, кофе с коньяком.
Я приготовил и ей, и себе. Татьяна была серьезной и немного грустной, совсем не похожей на преступницу, если честно. По утрам в своем зеркале я видел порой куда как более бандитскую физиономию!
– Значит, ты уже все знаешь? – заговорила она. – Как глупо! Я все эти дни думала, как расскажу тебе, а рассказывать, оказывается, нечего…
– Я не все знаю, – возразил я. – И тебе, конечно, есть что рассказать. Кто убил Славика-Чуму? Я обещал его отцу узнать правду. Ты же не станешь говорить, что он сам наложил на себя руки из-за неразделенной любви к тебе, как считает его мать?
– Нет-нет! – торопливо воскликнула Татьяна. – Не из-за меня, и не я… Ну, поверь хотя бы, что я никого не убивала! Не хотела убивать!
– Но солярку из моего дома вынесла ты! И папку, в которой лежал бизнес-план, подменила ты. Не побоялась поймать нового ужа, когда разбила банку… Значит, Флору с Женькой тоже подставила ты. Они могли бы долго еще сидеть в тюрьме!
– Нет! – защищалась моя бывшая милая. – Надо было только убрать их с завода, чтобы я смогла взять то, что нужно. Я записку написала следователю.
– Так это ты написала?
– Соседка Флоры оказалась моей случайной попутчицей, она стала сплетничать про Флору и Женьку, и я поняла, что это Женькино алиби. Если бы не это, придумала бы что-то другое… Я вообще ничего такого не хотела, все запутывалось, чем дальше, тем хуже!
– Помнишь поговорку про птичку и ее увязший коготок?
Татьяна обхватила голову руками, но тут же выпрямилась и стала рассказывать.
– Когда я приехала в Нижний… Нет, надо еще раньше! – перебила она сама себя. – У моего отца здесь, в Новосибирске, живет родной брат, Кирилл Иванович Кораблев. Пожалуй, началось все с него. Он, как это теперь называется, криминальный авторитет. Прозвище – Кир.
Нет, сейчас-то он добропорядочный бизнесмен, но я помню его другим. Самое невероятное, что мой отец, он на четыре года старше дяди Кира, всегда защищал его! Папа с детства занимался борьбой, был мастером спорта. При этом не стал никаким бандитом, окончил «электрофак» политехнического института. Он до последнего обращался с дядей Кириллом покровительственно, как старший с младшим, и тот его уважал и слушал.